Ричард Пайпс - Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

В середине апреля в российской печати появились сообщения о предстоящем суде над «Николаем Романовым». В них говорилось, что он станет первым из серии показательных процессов над деятелями старого режима, которые готовит председатель Высшей следственной комиссии Н.В.Крыленко. Бывшему царю предъявят обвинения только в тех «преступлениях», которые он совершил в качестве конституционного монарха, то есть после 17 октября 1905 года. Среди прочего царю предполагалось поставить в вину: так называемый государственный переворот 3 июня 1907 года, когда он нарушил Основы Законодательства, внеся по своему произволу изменения в закон о выборах; разбазаривание национальных ресурсов путем использования «резервной» части бюджета; другие злоупотребления властью 9. Однако 22 апреля было опубликовано заявление, в котором, со ссылкой на Крыленко, сообщения о предстоящем суде опровергались. По словам Крыленко, просочившиеся в печать слухи были результатом недоразумения: на самом деле, правительство намеревалось устроить суд над провокатором, фамилия которого была Романов 10.

То обстоятельство, что в Тобольске не было железной дороги, спасло город от быстрого погружения в революционный водоворот, ибо в то время «революция» распространялась главным образом бандами вооруженных людей, передвигавшихся на поездах. Поэтому в феврале 1918 года в Тобольске еще не существовало партийной организации большевиков, а местный Совет находился под контролем эсеров и меньшевиков.

Однако уже в марте большевики из двух ближайших городов Омска и Екатеринбурга — заинтересовались царственными обитателями Тобольска. В феврале в Екатеринбурге состоялся съезд Советов Уральской области, который избрал президиум в составе пяти человек, контролируемый большевиками. Его председателем стал двадцатишестилетний слесарь или электрик А.Г.Белобородов, бывший депутат от большевиков в Учредительном собрании. [О нем см.: Энцикл. Словарь Гранат. Т. 41. Ч. 1. С. 26—29. Стремясь возложить всю вину за убийство царской семьи на евреев, антисемитствующие монархисты решили, что настоящая фамилия Белобородова — Вайсбарт, что не подтверждается никакими данными.]. Но наиболее влиятельным членом президиума был Ф.И.Голощекин, военный комиссар Уральской области, близкий друг Свердлова. Он родился в 1876 году в Витебске, в еврейской семье, в 1903 году стал сотрудничать с Лениным, а в 1912-м был избран членом ЦК. Одновременно Голощекин служил в екатеринбургской ЧК. Ему и Белобородову предстояло сыграть решающую роль в судьбе царской семьи.

Большевиков раздражало, что бывший царь живет в Тобольске в чересчур комфортабельных условиях, и пугала свобода, предоставленная ему и его окружению. Они опасались, что весной, с наступлением оттепели, царская семья попытается бежать 11. [Наиболее ранняя официальная версия екатеринбургской трагедии содержится в кн.: Быков П.М. Последние дни последнего царя // Рабочая революция на Урале. Сост. Н.И.Николаев. Екатеринбург, 1921. С. 3—26. Этот текст был затем перепечатан в «Архиве русской революции» (М., 1926. Т. 17. С. 302—316). Впоследствии Быков получил доступ к некоторым неопубликованным материалам, опираясь на которые выпустил книгу, содержавшую официальную версию событий (Последние дни Романовых. Свердловск, 1926). Книга эта, переведенная на английский, немецкий и французский, несмотря на всю ее очевидную тенденциозность, ценна тем, что в ней есть ссылки на документы, хранящиеся в закрытых советских архивах. После Октябрьского переворота Быков был председателем Екатеринбургского Совета.]. В то время по Уралу упорно ходили слухи, что в Тобольске и под Тобольском собираются какие-то подозрительные личности. [По свидетельству чекиста Ф.Другова, утверждавшего, что осенью 1918 г. он слышал это от другого чекиста — Тарасова-Родионова (Иллюстрированная Россия 1931. 28 февр. № 10(303). С. 10). Впрочем, рассказ Другова не вызывает полного доверия, ибо, по его словам, беседа с Тарасовым-Родионовым происходила во время их поездки из Тобольска в Екатеринбург по железной дороге, которой тогда еще не было.]. Среди коммунистов Екатеринбурга были экстремисты, люто ненавидевшие «Николая Кровавого» из-за преследований, которым их подвергала царская полиция. Но перспектива реставрации монархии пугала всех коммунистов — не столько даже из-за их приверженности абстрактным идеям, сколько из страха за собственную жизнь. Они рассуждали так же, как рассуждал Робеспьер, призывавший в 1793 году Конвент вынести смертный приговор Людовику XVI: «Если король невиновен, тогда виновны те, кто лишил его трона» 12. Они хотели избавиться от Романовых, и как можно скорее. А чтобы бывший царь не сбежал, лучше всего было перевезти его поближе, где бы он находился под их полным контролем.

Уже в феврале 1918 года вопрос об императорской семье обсуждался на заседании Уральского областного Совета в Екатеринбурге. Некоторые депутаты высказали опасения, что к маю, когда на реках растает лед, Романовы либо сбегут, либо будут похищены. В начале марта большевики Екатеринбурга обратились к Свердлову за разрешением перевезти к себе императорскую семью 13. Аналогичный запрос пришел в то же самое время из Омска. Но у омичей не нашлось высоких покровителей в Москве, и им пришлось отступиться.

Чтобы действовать наверняка, екатеринбуржцы 16 марта снарядили в Тобольск секретную миссию для изучения обстановки. Когда миссия вернулась в Екатеринбург, в Тобольск был послан вооруженный отряд, который должен был подготовить перевозку семьи Романовых. Одновременно на всех направлениях возможного бегства были выставлены патрули. Достигнув 28 марта Тобольска, этот отряд обнаружил, что его опередила группа вооруженных коммунистов, посланных с той же целью из Омска. Омские товарищи, прибывшие двумя днями раньше, уже успели распустить городскую думу и изгнать из местного Совета меньшевиков и эсеров. Два отряда заспорили, у кого больше прав. Екатеринбургский отряд вынужден был уступить, так как оказался слабее, но 13 апреля вернулся с подкреплением, под командованием большевика С.С.Заславского, и овладел положением. Заславский распорядился посадить императорскую семью под арест 14. Для этой цели в городской тюрьме были специально подготовлены камеры 15.

Итак, атмосфера относительного спокойствия, в которой до всех этих событий прерывала императорская семья, была нарушена. 10 апреля (28 марта ст. ст.) Александра Федоровна записала в дневнике, что она с детьми «зашивала драгоценности». [Дневники бывшей императрицы, на ее своеобразном английском, никогда полностью не публиковались. Американский журналист Айзек Дон Левин напечатал из них большие фрагменты, подготовленные на основе фотокопии (см.: Chicago Daily News. 1920. 22—26, 28 June; Eyewitness to History. N.Y., 1963)]. И хотя, настолько сейчас известно, императорская семья не строила никаких планов бегства, а все разговоры о направленных к этой цели заговорах доброжелателей оказались пустой болтовней, — тревожное чувство, что они не изгнанники, а пленники, охватило всех. Возможность скрыться от большевиков — пусть самая невероятная и отдаленная — теперь исчезла 16.