Ричард Пайпс - Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Конфликт между казачеством, мыслившим в локальных, региональных понятиях, и генералитетом, пытавшимся охватить национальную перспективу в целом, был неразрешим по своей природе 31. Попытки Деникина взывать не только к патриотизму донских казаков (не имевшему места), но и к их просвещенной заинтересованности в собственном благополучии были гласом вопиющего в пустыне. Поведение казачества вызывало бешенство у командующего Добровольческой армией: «У генерала Корнилова вошло в привычку собирать казаков в донских станицах, которые он собирался покидать, и пытаться патриотической речью — всегда неуспешно — убедить их последовать за ним. Его выступления неизменно оканчивались словами: "Все вы сволочь"» 32.

Казаки настороженно отнеслись к Декрету о земле, поскольку среди них жило некоторое количество крестьян, не бывших членами казачьей вольницы и более бедных, чем казаки, которые могли попытаться захватить их земли. Крестьяне эти, по преимуществу иммигранты, назывались «иногородними» и переселялись на казачьи земли из густо населенных губерний Центральной России. Переселившись, они начинали обрабатывать окраинные участки или нанимались в батраки к казакам. К 1917 г. в Придонье таковых числилось 1,8 млн.; из них 0,5 млн. безземельных 33. Эта часть крестьянства была радикально настроена: основная масса сторонников большевиков в Придонье вышла из их числа. Число иногородних пополнялось за счет дезертиров с Кавказского и Черноморского фронтов, а также за счет казачьей молодежи, которую заразила радикализмом война и которая теперь обратилась против своих старших.

К февралю 1918 г. в Добровольческой армии состояло 4000 человек. Она была в высокой степени сплоченной и боеспособной, и ее ядро превратилось со временем в самое искусное воинское соединение. Недостаток денег серьезно ограничивал возможности роста армии. Друзья Алексеева в Москве не смогли исполнить данных ему обещаний, заявляя, что национализация банков и захват сейфов большевиками оставили их без средств 34. По словам Деникина, общий денежный вклад на содержание его армии составил 800 000 рублей 35. Союзники обещали 100 млн. рублей, но к тому времени поставили только 500 000. Добровольческая армия просто не смогла бы появиться на свет, если бы Алексееву не удалось с помощью Каледина получить 9 млн. руб. в ростовском филиале Национального банка 36.

Известие о формировании на Дону Добровольческой армии и ее союзе с калединскими казаками породило тревогу в Смольном, штаб-квартире большевиков: хорошо знавшие историю Французской революции, они сразу усмотрели здесь параллель с контрреволюционной Вандеей. Ситуация складывалась угрожающая не только в военном и политическом, но и в экономическом отношении: во время шедших тогда в Брест-Литовске мирных переговоров Германия дала понять, что намерена отделить Украину и превратить ее в марионеточное государство. Большевики, таким образом, оказывались перед перспективой потерять вторую по значению хлебородную территорию. Чтобы предотвратить эту утрату, Ленин велел В.А.Антонову-Овсеенко собрать по возможности значительное войско и, привлекая по пути сочувствующих из крестьян и дезертиров с Дона, подавить очаг контрреволюции. Другой важной задачей Антонова-Овсеенко стало занять Украину до того, как Германия объявит ее своим протекторатом. Армия Антонова, насчитывающая 6000-7000 человек, в декабре 1917-го и январе 1918-го начала активно наступать на Дон, несмотря на отсутствие дисциплины и повальное дезертирство. Ее продвижению ничто не препятствовало. В Придонье сочувствующие красным крестьяне, рабочие и дезертиры с фронтов стали подниматься на ее поддержку.

Видя нарастающую угрозу извне и изнутри, донские казаки заколебались в своей лояльности Каледину и начали осуждать его за союз с Алексеевым и Корниловым. Казачий старшина выразил широко распространенное мнение: «Россия? Конешно, держава была порядошная, а ноне произошла в низость... Ну и пущай... у нас и своих делов немало собственных...» 37Видя вызов собственной власти, наблюдая распространение анархии в отечестве и неспособный остановить его, отчаявшийся в будущем России, Каледин покончил с собой (29 января/11 февраля 1918 года). Следующие три месяца, вплоть до избрания генерала П.Н.Краснова (май 1918), донское казачество жило без атамана.

На Дону нарастало возмущение, красные подходили все ближе, и Корнилов понял, что может попасть в окружение 38. Перед тем как совершить самоубийство, Каледин обратился к генералам с призывом отводить их небольшое войско на земли кубанских казаков, которые, по его мнению, могли отнестись к белым более дружественно, ибо в их среде было меньше «иногородних». Корнилов решил последовать этому совету. В ночь с 21 на 22 февраля (н.с.). [Новый стиль был введен в России в феврале 1918 года. До того времени Россия жила по так называемому Юлианскому календарю, отстававшему в XX веке от Григорианского на тринадцать дней.]. Добровольческая армия оставила Новочеркасск и Ростов и направилась на юг, идя, по словам Деникина, «к черту за синей птицей» 39. Точное количество участников легендарного «Ледяного похода» Добровольческой армии определить невозможно; скорее всего, их было около 6000 человек, из которых от 2500 до 3500 боевого состава, остальные — гражданские лица. Двигаясь за нею по пятам, армия Антонова-Овсеенко вошла в Новочеркасск и в Ростов.

Небольшой отряд добровольцев продвигался по вражеской территории, отражая нападения «иногородних» и дезертиров, борясь с лютым холодом и ледяным дождем, страдая от недостатка продовольствия, одежды и оружия. Им приходилось отвоевывать каждый шаг проделанного пути. Не существовало базы для выхаживания раненых; потери личного состава восполнялись призывом кубанских казаков. Армия была отрезана от остального мира: ее друзья в Москве не имели ни малейшего представления, где она находилась, существовала ли она вообще.

Самый трагический эпизод Ледяного похода произошел во время осады столицы кубанских казаков, Екатеринодара. 13 апреля Корнилов из стоявшего на отшибе хутора руководил операцией: около 3000 добровольцев, поддержанных 4000 казацкой кавалерии и 8 полевыми орудиями с 700 снарядами, пошли на штурм города, удерживаемого 17 000 красноармейцев, вооруженных 30 орудиями и имевших превосходные запасы снаряжения 40. Красная артиллерия взяла хутор на прицел, и Корнилова уговаривали покинуть командный пункт, но он был слишком занят, чтобы прислушаться к совету. Он склонялся над картой в то время, как снаряд попал в цель: взрывом его отбросило к печи, и, с переломами черепа, генерал погиб под рухнувшим потолком 41. Гибель Корнилова явилась тяжелым ударом по боевому духу армии, поскольку генерал Антон Деникин, принявший верховное командование (он едва избежал смерти от того же снаряда), не обладал ни его обаянием, ни его дарованиями. Корнилова похоронили в безымянной могиле, после чего Деникин приказал снять осаду Екатеринодара и продолжать поход. После того как Добровольческая армия отошла, большевики откопали останки Корнилова, с триумфом пронесли их по всему городу, затем изрубили на мелкие части и сожгли 42.