Николай Стариков - 1917: Революция или спецоперация

Через две недели после окончания Съезда Советов, Ленин устраивает попытку антиправительственного путча. Исторические факты гласят следующее: 3–4(16–17) июля в Петрограде состоялись антиправительственные вооружённые демонстрации, возглавленные большевиками. Ильич выступал перед вооруженными толпами с балкона дома Кшесинской. Забастовала часть заводов. Поднялся Кронштадт, послав в столицу десятитысячный вооруженный отряд. Начались погромы, строительство баррикад. Но четкого плана восстания не было, а потому успеха достичь и не удалось. Не было синхронности, той четкости, которая потом будет у большевиков в октябре: солдаты выступили 3(16), а штурмовой отряд из Кронштадта прибыл только 4(17) июля. Потому путч был подавлен, а в ходе восстания погибло 56 человек. Точнее всего об июльском выступлении большевиков сказал Н.Н. Суханов: "Группа Ленина не шла прямо на захват власти в свои руки, но она была готова взять власть при благоприятной обстановке, для создания которой она принимала меры".

Кадет Набоков пишет о демонстрации, вылившейся в попытку путча: "Те же безумные, тупые, зверские лица, какие мы все помним в февральские дни". В его словах уже чувствуется протрезвление от первых дней всеобщего февральского угара. Многие начинали задумываться о том, куда же катится Россия, ведомая Керенским и его товарищами. И тут случилось непредвиденное. Игра вдруг пошла не по правилам «поддавков», а по правилам настоящих шашек.

А случилось вот, что. На страницах русской печати появились документы, уличавшие Ленина в связях с немецким правительством. Напечатаны они были с санкции министра юстиции П.Н. Переверзева. История финансовых взаимоотношений большевиков с немцами была придана гласности. Пускай частично, но на свет показалась покрытая тиной и кровью часть страшного «союзного» плана. Этого Керенскому допустить было нельзя.

Он уже и ранее отчаянно боролся. Не с разлагавшими армию большевиками, а с любой попыткой обнародования компрометирующих их материалов. Слухи о связях Ленина с германцами начали циркулировать еще до его приезда в Россию. Да и сам его маршрут подлил масла в огонь сплетен и пересудов. Когда на одном из заседаний Временного правительства Милюков поднял этот вопрос, то Керенский решительно запротестовал против подобной «клеветы» на "славную русскую революцию" и тут же в негодовании подал в отставку. Правда, на другой же день он ее взял обратно. Любопытны воспоминания самого Александра Федоровича об этом эпизоде: "Возможно вполне, что некая резкая стычка в начале марта между Милюковым и мной произошла: сам я вспомнить об этом случае сейчас не могу".

Как только речь идет о скользком моменте, таком как авторство Приказа N1 или вышеуказанный эпизод, память Керенского дает сбои…

В период с марта по июль, русская контрразведка напрасно стучалась в двери правительства: ее материалы полностью игнорировались и замалчивались. Во время июльского выступления министр юстиции Переверзев решил, что время для обнародования материалов настало.

События развивались весьма любопытно. Как должно было поступить Временное правительство, получив такую информацию? Как минимум начать расследование и лиц, подозреваемых в связях с германской разведкой, арестовать. Не замечать Ленина более было невозможно — честные патриоты напечатали то, что правительство не видело в упор. По своей партийной принадлежности Переверзев — трудовик, была такая левая партия. К этой же партии до недавнего времени принадлежал и сам глава правительства Керенский, но к тому моменту Александр Федорович уже стал эсером. Министр юстиции неоднократно пытался призвать власть разобраться с большевиками, готовящими ее свержение. Тщетно. Тогда он и решился на такой экстравагантный шаг, как общение с главой своего правительства через прессу. После обнародования документов не реагировать Керенскому было невозможно. И он отреагировал.

Но еще ранее высказали свое мнение главари Петросовета, являвшиеся также членами Временного правительства. "Документы, в виде заявления, подписанного двумя социалистами — Алексинским и Панкратовым, даны были в печать — пишет в мемуарах А.И. Деникин — Это обстоятельство, преждевременно обнаруженное, вызвало страстный протест Чхеидзе, Церетели, и страшный гнев министров Некрасова и Терещенко. Правительство воспретило помещение в печати сведений, порочащих доброе имя товарища Ленина, и прибегло к репрессиям… против чинов судебного ведомства".

Чхеидзе и Церетели предложили по телефону редакциям газет воздержаться от печатания сенсационных разоблачений как «непроверенных», впредь до расследования дела особой комиссией. И «попросили» пока материалы не печатать. Просьбу выполнили все, кроме маленькой "Общей газеты". Вслед за ней уже напечатали и другие. Теперь информационная блокада была прорвана. И последовала реакция Керенского.

"В самый день опубликования, 5 июля, Переверзев, от которого правительство и раньше уже не прочь было отделаться, оказался вынужден подать в отставку — пишет в своей книге "История русской революции" Троцкий — Меньшевики намекали, что это их победа. Керенский впоследствии утверждал, что министр был удален за чрезмерную поспешность разоблачений, помешавшую ходу следствия".

Вновь мы видим удивительную картину: вместо удара по настоящим врагам, пытающимся его свергнуть, Керенский бьет по тем, кто пытается спасти правительство. Переверзев ушел в отставку, газету "Общее дело" закрыли.

Но удар по «союзным» планам все же был нанесен серьезный. В тот же день 5(18) июля Ленин в беседе с Троцким ставил вопрос "не перестреляют ли они нас", и на следующий день скрылся в Разливе, прожив несколько недель в Шалаше (стоге сена) вместе с Зиновьевым. А в печати и в публичных выступлениях лидеров Петроградского Совета стали появляться материалы, пытающиеся дезавуировать эту чудом прорвавшуюся информацию. Министр внутренних дел меньшевик Церетели заявил, что "лидеров большевиков, обвиняемых в подстрекательстве к восстанию 3–5 июля, я не подозреваю в связи с германским штабом". Другой глава меньшевиков, Либер, высказался в том же ключе: "Я сам считаю, что обвинение, направленное против Ленина и Зиновьева, ни на чем не основано".

Но все же до своей отставки министр юстиции Переверзев отдал приказ и по результатам публикации были произведены аресты. Был арестован финансовый гений большевиков Ганецкий, Козловский и его родственница Суменсон, упомянутые в опубликованных материалах. Также оказались за решеткой Троцкий, Раскольников, Каменев и Коллонтай. Все это случилось в течение 5-го июля. К вечеру следующего дня, несмотря на отставку своего министра, государственная машина, которой впервые дали ясную команду бороться с экстремистами, работала на полных парах. Особняк Кшесинской, где был большевистский штаб, дача Дурново и Петропавловская крепость были заняты верными правительству войсками. Был распущен наличный состав ЦК Балтийского флота, от кронштадцев власть потребовала немедленного ареста зачинщиков беспорядков.