Юлия Кантор - Война и мир Михаила Тухачевского

«Я уже говорил и еще раз повторяю: в армии арестовали пока небольшую группу врагов; но не исключено, наоборот, даже наверняка и в рядах армии имеется еще немало невыявленных, нераскрытых японо–немецких, троцкистско–зиновьевских шпионов, ди версантов и террористов. Во всяком случае, для того чтобы себя обезопасить, чтобы Красную Армию — этот наиболее деликатный инструмент, наиболее чувствительный и важнейший государственный аппарат — огородить от проникновения подлого и коварного врага, нужна более серьезная и, я бы сказал, несколько по–новому поставленная работа всего руководства Красной Армии.

Мы без шума — это и не нужно было — выбросили большое количество негодных людей, в том числе и троцкистско–зиновьевского охвостья, и всякого подозрительного, недоброкачественного элемента… Это, во–первых, комкоры Примаков и Путна — оба виднейшие представители старых троцкистских кадров…

За время с 1924 года, с того времени, как Троцкий был изгнан из армии, — за это время вычищено из ее рядов большое количество командного и начальствующего состава. Пусть вас не пугает цифра, которую я назову…Только за последние три года — 1934—1936 [гг.] включительно — уволено из армии по разным причинам, преимущественно негодных и политически неблагонадежных, около 22 тысяч человек, из них 5 тысяч человек как явные оппозиционеры.

Причем, — я должен об этом сказать, товарищи, — и я, и мои ближайшие помощники проводили эту работу с достаточной осторожностью.

Я лично подхожу всегда осторожно при решении вопроса об увольнении человека из рядов армии. Приходится быть внимательным, даже если человек в прошлом был замешан в оппозиции.

Я считаю необходимым и правильным, — так учит нас тов. Сталин — всегда самым подробнейшим образом разобраться в обстоятельствах дела, всесторонне изучить и проверить человека и только после этого принять то или другое решение.

Частенько бывают у меня разговоры с органами тов. Ежова в отношении отдельных лиц, подлежащих изгнанию из рядов Красной Армии. Иной раз приходится отстаивать отдельных лиц. Правда, сейчас можно попасть в очень неприятную историю: отстаиваешь человека, будучи уверен, что он честный, а потом оказывается, он самый доподлинный враг, фашист. Но, невзирая на такую опасность, я все–таки эту свою линию, по–моему, правильную, сталинскую линию, буду и впредь проводить.

Товарищ Сталин неоднократно говорил и часто об этом напоминает, что кадры решают все. Это — глубокая правда. Кадры — все!

А кадры Рабоче–Крестьянской Красной Армии, которым тов. Сталин уделяет колоссально много времени и внимания, являются особыми кадрами. Мы должны постоянно и упорно работать над тем, чтобы эти кадры увеличивать численно и улучшать качественно, чтобы непрерывно повышались их специальные знания и их политическая стойкость и ценность»4.

Со времен XX съезда партии вышло множество исследований, посвященных «Делу военных». Чудовищное истребление всей армейской вертикали, бессмысленность происходившего даже на фоне других «образцовопоказательных процессов» сталинского времени закономерно привлекала внимание специалистов. Однако все эти работы строились лишь на фрагментарной информации из следственного дела, в основном опубликованной в партийной печати вскоре после реабилитации невинно осужденных. В постсоветское время интерес к теме сталинского периода жизни участников этого знакового историко–политического сюжета — обвинителей и обвиняемых — угас, а так и незаполненные фактологические лакуны остались. И породили множество искажений сложнейшего периода жизни страны, бросившего тень на значительный отрезок ее будущего.

В этой главе впервые публикуются материалы из детально изученного уникального первоисточника — архивного следственного дела на Тухачевского М. Н., Якира И. Э., Уборевича И. П., Корка А. И., Эйдемана Р. П., Фельдмана Б. М., Примакова В. М. и Путна В. К., хранящегося в Центральном архиве ФСБ РФ. Документы, как представляется, позволяющие пролить свет на «затемненные» до сих пор страницы недавнего прошлого. С этой целью публикуются и результаты почерковедческого анализа находящихся в «Деле Тухачевского» текстов его рукописных показаний.

Графологическое исследование проводилось в Экспертнокриминалистическом Центре ГУВД по Санкт–Петербургу и Ленинградской области по запросу автора монографии.

Цель его — выявить наличие (или отсутствие) специфических признаков в почерке и приемах изложения материала, характеризующих особое психологическое и физическое состояние.

В исследованиях, посвященных «предтечам» ареста Тухачевского, основанных, в частности, на опубликованных в «Известиях ЦК КПСС» материалах реабилитации сказано, что первым показания на Тухачевского дал арестованный бывший начальник ПВО РККА М. Е. Медведев.

Из заключения Заместителя Главного военного прокурора Д. Терехова в Военную Коллегию Верховного суда СССР:

«Как установлено дополнительной проверкой, первые показания о существовании «военного заговора» в Красной Армии, руководимого якобы Тухачевским.., были получены 8 и 10 мая 1937 года от бывшего Начальника ПВО РККА Медведева М. Е., арестованного к тому времени органами НКВД…

Как были получены эти показания от Медведева, рассказал арестованный в 1939 году бывший заместитель Начальника УНКВД по Московской области А. П. Радзивиловский.

«…Фриновский (зам Ежова) в одной из бесед поинтересовался, проходят ли у меня по материалам (в УНКВД МО) какие–либо крупные военные работники. Когда я сообщил Фриновскому о ряде военных из Московского военного округа содержащихся под стражей в УНКВД, он мне сказал о том, что первоочередной задачей, в выполнении которой, видимо, И мне придется принять участие, — это развернуть картину, о большом и глубоком заговоре в Красной Армии.

Из того, что мне говорил тогда Фриновский, я ясно понял, что речь идет о подготовке большого раздутого военного заговора в стране, раскрытием которого была бы ясна огромная роль и заслуги Ежова и Фриновского перед лицом ЦК….

Поручение, данной мне Ежовым, сводилось к тому, чтобы немедля приступить к допросу арестованного Медведева… и добиться от него показаний с самым широким кругом участников о существовании военного заговора в РККА.

При этом Ежов дал мне прямое указание применить к Медведеву методы физического воздействия, не стесняясь в их выборе…»»5 Медведев за несколько лет до ареста демобилизовался и работал «замначальника строительства какой–то больницы… Ежов и Фриновский… предложили «выжать» от него его «заговорщиче ские» связи и снова повторили о том, чтобы с ним не стесняться…