Юлия Кантор - Война и мир Михаила Тухачевского

Бломберг счел нужным особо подчеркнуть значимость для Германии совместных военно–учебных баз:

«Организации находятся в прекрасном состоянии и работают очень хорошо… Их полное использование является исходным пунктом для наших жизненно важных интересов. Для нас имеет чрезвычайное значение то, что русские дают нам возможность с пользой эксплуатировать эти сооружения»88.

Стойкую направленность на сближение Бломберг так объяснял несколько лет спустя, в 1943 году:

«На меня Россия произвела очень серьезное впечатление, одновременно и непостижимое. Это была чужая страна. Я сказал себе, что мы должны либо стать ей другом, поскольку у нас общие интересы в укреплении позиций против западного мира, или же нам нужно планомерно готовить борьбу против наших восточных соседей, которая должна будет вестись при благоприятных обстоятельствах, то есть с собранной в кулак силой»89.

Заместитель Бломберга полковник Миттельбергер в ходе своей поездки в СССР в 1928 году специально занимался оценкой способностей и политических взглядов советских командиров. В отчете он особое внимание уделил Тухачевскому:

«Самым значительным военным представителем Красной Армии является шеф генерального Штаба Михаил Тухачевский. На него возлагаются большие надежды… Очень умен и очень тщеславен»90.

Тухачевского в Германии называли одним из выдающихся талантов Красной армии, коммунистом исключительно по соображениям карьеры.

«Он может переходить с одной стороны на другую, если это будет отвечать его интересам»91.

Образ вырисовывается как минимум неоднозначный.

А положение Тухачевского в Генштабе в это время стало на самом деле тупиковым. Он писал в докладной Ворошилову, что в Штабе РККА сложилась ненормальная обстановка и что он фактически отстранен от участия в подготовке страны к обороне. Внутри секретариата наркомата, утверждал Тухачевский, сформировалась группировка, подменившая собой Генштаб. Теперь Тухачевский делал вывод еще более определенный, чем в январском письме 1926 года.

«Мое дальнейшее пребывание на этом посту (начальника Штаба РККА), — заключал он, — неизбежно приведет к ухудшению и дальнейшему обострению сложившейся ситуации»92.

К XV Съезду ВКП(б) Тухачевский представил пятилетний план технического развития вооруженных сил, где предлагал координировать план строительства вооруженных сил и военных заказов с перспективами развития отраслей экономики. Этот план, по предложению начальника Штаба РККА, включал выполнение всех мероприятий по техническому оснащению Красной армии, насыщению ее недостающими техническими средствами, накоплению мобзапасов, обеспечивающих развитие вооруженных сил. В своей записке он приводил конкретные соображения о развитии технических родов войск, развитии оборонной промышленности, строительстве новых заводов и дополнительном финансировании этих программ93.

Акцентируя внимание на проблеме общего и технического обеспечения Красной армии, а именно в этом виделась главная причина неготовности армии к войне, М. Тухачевский «задевал» репутацию А. Егорова и П. Дыбенко.

Егоров с мая 1926–го по май 1927 года являлся заместителем Председателя Военно–промышленного управления

ВСНХ и членом коллегии ВСНХ. Он — представитель высшего командования и боевой генерал — должен был нести значительную долю ответственности за плачевное состоя ние дел в техническом обеспечении РККА. Дыбенко с 25 мая 1925 года по 16 ноября 1926 года являлся начальником Артиллерийского управления РККА, а с ноября 1926–го по октябрь 1928 года занимал пост начальника Управления снабжения Красной армии. Снабжение армии всем боевым снаряжением находилось в зоне его внимания. Косвенно начальник Штаба «замахивался» и на наркома. Однако — самое главное: Тухачевский предлагал альтернативный правительственному оборонный проект — программу, которая смещала военно–экономическую доминанту в оборонную сферу. Это уже была особая концепция развития страны и государства. А сам Тухачевский, желая того или нет, обозначил себя в качестве военно–политического «лидера» ее реализации94. Это было замечено. План Тухачевского не был принят. Весной 1928 года Тухачевский подал в отставку. Его «сослали» в Ленинград — командовать округом.

Штаб ЛВО с послереволюционного времени и доныне расположен в западном крыле Главного штаба, «обнимающего Дворцовую площадь». Для человека с художественным воображением, каким был Тухачевский, сама дорога от дома до службы представлялась путем историческим.

От дворца великого князя Михаила Николаевича, во флигеле которого размещалась квартира командующего округом, тоже Михаила Николаевича, — рукой подать. (На доме, где с 1928–го по 1931 год жил Тухачевский, сейчас мемориальная доска.) Он жил на Миллионной улице, в советское время носившей имя террориста Халтурина. Улица эта начинается от Марсова поля и упирается в Дворцовую площадь, в те годы — площадь Урицкого, убитого в восточном крыле Главного штаба, где размещался штаб Северной коммуны. Вход в штаб округа — с торца здания, с Невского, тогда — проспекта 25 Октября. Так и прошел Михаил Тухачевский с «марсовых полей» Первой мировой и Гражданской путь от гвардейского подпоручика до «красного маршала».

И в конце 1920–х годов, и теперь помещения, где работал командующий, — неизменны. Все окна выходят на Дворцовую площадь. Только в том кабинете, где сидел Ту хачевский, теперь принимают официальные делегации — там особенно красивые интерьеры. Сидя в зале с видом на Зимний дворец, на Александрийский столп — памятник победы над Наполеоном, трудно не задумываться об истории и своей роли в ней. В кабинете — вывезенные из Парижа после падения Бонапарта великолепные вазы… Он оказался в Главном Штабе, о котором грезил в 1917 году, когда гвардейцем был зачислен в Семеновский полк. Но теперь и Штаб, и сама реальность, и мечты были иными.

За десять лет сменилась эпоха…

Бломберг, характеризуя ситуацию в РККА, остановился и на личности Тухачевского, обратив внимание на версии его смещения с должности:

«Тухачевский — командир ЛенВО. 34—35 лет, юношески свеж, ухожен, симпатичен. До 1928 г. — начальник Генерального Штаба.

С этой должности был понижен, по одной версии, из–за его выступления за превентивную войну против Польши, по другой — из–за сомнений в его политической надежности, в связи с чем его подозревали в руководстве движением по гос. перевороту. Он воздерживался от разговоров на любую политическую тему, но был разговорчивым и целеустремленным собеседником, когда речь шла об оперативной и тактической области. Очень примечательная личность…

»95 Об общем впечатлении о Красной армии Бломберг в том же отчете писал, что оно