Юлия Кантор - Война и мир Михаила Тухачевского

Программа развития 12 корпусов и 36 дивизий осуществляется бешеными темпами и гораздо быстрее, чем это было задумано…

Не менее интенсивная подготовка… ведется в области использования автомобильного транспорта. Во–первых, она идет по линии создания автострад. Автострада — это такое совершенное шоссе, которое не имеет переездов и дает громадные возможности для бесперебойных и беспрепятственных перевозок.

По плану строительства в ближайшие годы должно быть построено 7 тыс. км автострад. Три магистрали пойдут с запада на восток.

К осени 1935 г. уже находились в постройке свыше 3 тыс. км автострад…

После соглашения о морских вооружениях Великобритании и Германии, последняя закладывает большое количество кораблей, и в 1937 г. ее морской флот должен увеличиться по сравнению с 1935 г. в два раза. Но это будет лишь половина того, что предусмотрено программой.

Особенно обращает на себя внимание то, что Германия строит теперь такие корабли, которые ей раньше были запрещены версальским договором…

Вот, товарищи, грандиозная подготовка германского милитаризма к войне на суше, в воздухе и на море, которая при наличии…

национал–социалистских политических установок… не может не заставить нас по серьезному взглянуть на защиту наших западных границ для создания необходимой степени обороны»42.

Американский исследователь И. Дойтшер в работе «Сталин» так описывал доклад Тухачевского ЦИКу:

«Его речь привлекла внимание своим глубоким опасением гитлеровских приемов ведения войны и необычайной направленностью на обличение опасности «Третьего рейха». Подчеркнутая настороженность Тухачевского резко контрастировала с неопределенностью Сталина»43.

Это обстоятельство не могло не беспокоить «коричневый » Берлин.

К этому времени немецкие пилоты, которые еще несколько лет назад обучались военному мастерству в Липецке, уже сражались в испанском небе против летчиков Красной Армии44.

Генерал–майор немецкого Генштаба в 1931—1937 годах К. Шпальке после окончания Второй мировой войны вспоминал:

«Весной или осенью 1936 года на сессии Верховного Совета одной из важнейших тем были внешнеполитические отношения с Германией.

По этому вопросу выступили Молотов, Литвинов и Тухачевский.

В то время как выступления Молотова и Литвинова были сдержанными и сбалансированными, если сравнивать их с массой оскорблений в предшествовавших речах Гитлера, тон и содержание речи Тухачевского были почти враждебными и угрожающими. Как бы то ни было, но лояльности по отношению к Германии в ней совершенно не чувствовалось…Тухачевский превратился в рупор тех офицеров, которые больше ничего и слышать не желали о прежнем многолетнем сотрудничестве с германской армией»45.

Шпальке отмечал:

«…Меня неприятно поразил недружественный тон Тухачевского против Германии в его последней речи. Он наводит на мысль о том, что смена настроения есть и у командиров старшего поколения.

Раньше Тухачевский охотно лично участвовал в маневрах и учениях Рейхсвера. …Тухачевский всегда был для меня непонятной персоной. И для меня было чужда, но не удивительна, смена его политического настроения»46.

В статье «Беседы в Москве», вышедшей в 1958 году, Шпальке кривит душой: ему ли не знать причин этой «смены настроений».

Тухачевский к этому времени был предельно внятен:

«Германия фактически превращена сейчас в военный лагерь…

Необходимо… обратить внимание на то, что эта вооруженная сила содержится в очень больших кадрах, а это говорит о том, что германская армия будет постоянно готова к производству неожиданных вторжений. Ее мобилизационная готовность очень велика»47.

В январе 1936 года Тухачевский возглавлял советскую делегацию на похоронах английского короля Георга V.

«Мы тогда считали, что это продуманный шаг советской дипломатии.

Газеты писали, какой фурор Тухачевский произвел на международном паркете и как уверенно, легко, он сделал так, чтобы немцы выглядели плохо»48, — это признание работавшей на Советский Союз немецкой разведчицы Рут фон Мауенбург.

Ее наблюдения верны — расчет советского правительства, посылавшего Тухачевского главным образом на неформальные переговоры с англичанами и французами об антигитлеровской коалиции, себя оправдал.

В «Журнале посещений И. Сталина в Кремле» зафиксировано, что 23 января 1936 года, то есть непосредственно накануне отъезда, Тухачевский был на приеме у Сталина, где присутствовали также Ворошилов, Молотов, Ягода и начальник Иностранного отдела ГУГБ НКВД Слуцкий 49. Тухачевский получал в Кремле инструкции от Сталина перед ответственейшим вояжем. Ему предстояло после Лондона посетить и Париж — для переговоров с руководством французского Генштаба. Тухачевскому удалось в Москве «продавить» свою линию на укрепление советско–французских контактов в противовес Гитлеру.

«Тухачевский более чем кто–либо другой из советских полководцев ассоциировался с непобедимостью Красной Армии, — писала Мауенбург и по–женски добавляла: — Он и внешне был совершенно блестящим явлением»50.

В Париже, после переговоров с начальником французского Генштаба генералом Гамеленом, Тухачевский побывал на нескольких дипломатических раутах, встретился с советскими военными атташе. В Париж с ним приехал и В. К. Путна — военный атташе СССР в Великобритании.

Из Москвы в Париж также прибыл командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич. Все встречи проходили под пристальным взором сотрудников НКВД.

Генерал де Гойс, позднее вспоминал:

«Я в течение вечера ощущал за Тухачевским, моим лучшим другом в течение длинных дней плена, стремление к открытости. Несколько раз он пытался поговорить со мной наедине…Однако его охраняли два советских военных, которые его постоянно сопровождали, и все мои попытки остаться с ним с глазу на глаз были без успешными. Даже после кофе, ликера и сигар было невозможно отойти к оконному проему. Один из них всегда был там, перед нами, между нами. Раздраженный, я покинул ресторан раньше положенного »51.

Другие также покинули помещение. Тухачевский предложил прогуляться по Монмартру.

«Мы торопливо спустились по узкой лестнице вниз… и позвали такси, — вспоминал публицист Реми Рур. — Однако нас догнал запыхавшийся военный атташе. Он ни на мгновение не спускал глаз со своего маршала…»52 Кстати, Тухачевский во время поездки во Францию жил не в посольстве СССР и не у советского посла В. П. Потемкина: он остановился у военного атташе СССР во Франции С. И. Венцова–Кранца. И пользовался только его автомобилем. В посольстве присутствовал только на официальных приемах53.

(Венцов–Кранц, «не спускавший глаз с маршала», был