Александр Михайлов - Обвиняются в шпионаже

С интервалом в 30–40 секунд из подъезда вышли друг за другом сначала Чизхолм, а затем неизвестный, который направился в сторону Арбата. Усиленно проверяясь около получаса на улицах города, мужчина пришел на улицу Горького, в здание ГК по КНИР. После окончания рабочего дня он вышел из Госкомитета и общественным транспортом приехал на набережную Максима Горького, где вошел в подъезд жилого дома № 36".

На следующий день контрразведка установила личность неизвестного. Однако надо признать, что и Пеньковский был не так прост. В свое время он даже кандидатскую диссертацию писал на тему ухода от наружного наблюдения. Так вот, выйдя 19 января вслед за Чизхолм из подъезда дома в Арбатском переулке, он заметил машину светлого цвета, на которую он уже обратил внимание 5 января, когда она двигалась с нарушением правил по улице с односторонним движением. Пеньковский понял: за Дженет следят. Он принимает решение прекратить с ней все контакты в условиях города. Он также не вышел на назначенную личную встречу со связником у "Балчуга". Не воспользовался и резервной связью. Вместе с тем решился на весьма рискованный шаг: когда в конце января в СССР по линии ГК по КНИР прибыла делегация англо-американских специалистов бумажной промышленности, Пеньковский обратился к руководителю делегации Кондону с конфиденциальной просьбой передать хорошим знакомым в Лондоне личное письмо. После некоторого колебания тот согласился. В письме Пеньковский информировал разведцентр об обнаружении слежки и прекращении личных контактах с разведчиками в городе.

Письмо дошло да адресата. Спустя месяц разведка передала радиограмму, одобряющую его решительность в случае с Кондоном.

Дженет Чизхолм еще на протяжении полутора-двух месяцев продолжала регулярно появляться в районе Арбата и на Цветном бульваре. Однако уловка эта была уже бесполезной. Пеньковский находился под плотным "колпаком" КГБ. Его обложили комплексом оперативно-технических мероприятий. Квартира шпиона была оборудована техникой слухового контроля, а с противоположного берега Москвы-реки за ней велось визуальное наблюдение с применением телескопической кинофототехники и приборов ночного видения. Был затруднен его доступ к секретам, отменены заграничные командировки, в том числе и в Соединенные Штаты.

В один из вечеров слуховой контроль зафиксировал работу в квартире транзисторного приемника, передававшего сигналы азбуки Морзе. Пост визуального наблюдения сообщал одновременно, что Пеньковский, сидя за столом с транзистором, что-то быстро записывает.

Анализ записанных сигналов азбуки Морзе и имеющихся данных радиоперехвата позволил сделать вывод, что они принадлежат франкфуртскому радиоцентру американской разведки и проводятся для неизвестного агента с октября 1961 года с 0. 00 до 0. 30. В зависимости от времени года изменяется их частота.

Это было уже что-то новое. Выходило, что помимо контактов с британской разведкой, у агента была связь и с американскими спецслужбами.

Пост визуальной разведки докладывал также, что в один из приходов домой в обеденное время Пеньковский производил на подоконнике манипуляции, напоминающие фотографирование. Было установлено, что в этот день он посещал библиотеку ГРУ и брал секретные сборники, которые вернул во второй половине того же дня.

Для проверки версии о том, что Пеньковский производит у себя в квартире фотографирование секретных документов, решено было установить снаружи на балконе над окном его квартиры автоматически выдвигающуюся фотокамеру, которая по команде с поста визуального наблюдения могла снимать все действия Пеньковского.

Получив в очередной раз сообщение, что Пеньковский направляется из ГРУ на такси домой, пост визуального наблюдения сфотографировал все его действия по пересъемке материалов, полученных в спецбиблиотеке.

Сомнений в том, что Пеньковский шпионит, не оставалось. Теперь надо было выяснить канал передачи им информации западным разведкам. Контакты с Чизхолм в городе Пеньковский прекратил, посещение посольств по линии ГК по КНИР было ограничено, тайниковых операций наружное наблюдение не зафиксировало. Возможно, существовал иной канал связи, который предстояло выявить. Если же его не было, то следовало ждать, что разведка попытается установить личный контакт со своим агентом.

Как наиболее вероятный рассматривался вариант связи через Винна, который имел возможность открыто, не вызывая подозрений, поддерживать с Пеньковским деловые отношения, а значит, мог быть использован английской разведкой. Если это предположение контрразведки было верным, то следовало ожидать скорого прибытия Винна в Москву.

Но КГБ не был бы КГБ, если бы озаботился только проблемой разоблачения шпиона. Наряду с этим велось изучение личности Пеньковского, анализировалась его служба в ГРУ и работа в ГК по КНИР, изучалось его окружение, возможный объем и содержательная сторона информации, которую он мог получить и передать западным разведкам. Картина вырисовывалась малоутешительная.

Для нормальных спецслужб никогда не бывает до конца проигрышных ситуаций. Мудрые головы на Лубянке, пораскинув мозгами, пришли к выводу: если уж Пеньковским созданы позиции у западных разведок, то грех этим не воспользоваться. И решили сыграть с ним втемную — пусть предатель гонит до поры до времени информацию своим "друзьям". В рамках постоянно осуществлявшихся дезинформационных операций и зарождающегося "великого карибского блефа" это было даже кстати.

Английский коммерсант объявился в Москве лишь 30 июня. Связано это было с тем, что западные спецслужбы, проинформированные Пеньковским о его предполагаемой командировке на выставку в Сиэтл (США), надеялись перехватить его в Западной Европе, где из-за отсутствия прямого воздушного сообщения СССР с Соединенными Штатами делалась пересадка. Однако поездка в США по линии ГК по КНИР была отменена, и оставалось одно — на связь с агентом послать Винна.

На инструктаже, предшествующем поездке, Винна представили некоему господину Коуэллу, который в качестве дипломата должен был заменить в Москве "попавшего на мушку" Ролангера Чизхолма. Было оговорено, что контакты между Коуэллом и Пеньковским в Москве будут осуществляться исключительно только на дипломатических приемах, а информация передаваться с использованием банки из-под порошка "Харпик", который обычно стоит в туалетной комнате.

В аэропорту Винна, как и прежде, встретил Пеньковский и отвез в гостиницу "Украина". В машине он передал ему сверток для передачи "друзьям" в посольстве. Договорились вновь встретиться вечером.

Во второй половине дня Винн посетил визовый отдел посольства. С Чизхолмом общались, как всегда, посредством обмена записками. Чизхолм, достав банку из-под "Харпика", написал на листе бумаги: "Следите за моими движениями, и потом покажите эти движения "Янгу" (агентурный псевдоним Пеньковского. — Авт .). После этого взял банку и вывернул из нее дно. Внутри банки был оборудован специальный контейнер. Чизхолм также вручил Винну для показа Пеньковскому фотографии Коуэлла и его супруги Памеллы, а также сотрудника американского посольства в Москве Р. Карлсона.