Николай Платошкин - Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.

Коммунисты предлагали официально признать если не независимость, то широкую автономию Марокко, чтобы перетянуть марокканцев в республиканский лагерь. Благодаря их усилиям взятые в плен марокканцы через некоторое время смогли без риска для жизни передвигаться по улицам (сначала были нередкими случаи линчевания «мавров» в отместку за чинимые ими зверства). Но в целом социалисты и члены республиканских партий считали жителей Марокко «не дозревшими» до независимости и откладывали решение этого вопроса до конца войны. Это было на руку мятежникам, не скупившимся на самые широковещательные обещания (итальянцы, например, даже организовали массированную радиопропаганду в поддержку «защитника всех правоверных Бенито Муссолини»). На стороне путчистов стояли и влиятельные духовные мусульманские авторитеты Марокко.

Другой ударной силой африканской армии был Иностранный легион (11 тысяч человек), который был основан 31 августа 1920 года и официально именовался «Tercio de Extranjeros» (т. е. «треть иностранцев»). Такое странное название имеет свои корни в XVI веке: тогда «третями» назывались полки испанской армии во Фландрии, которые делились на три группы (копьеносцев, арбалетчиков и аркебузеров). Иностранный легион делился на батальоны, называемые «бандерами». Сразу же после создания легиона первую «бандеру» возглавил молодой майор Франсиско Франко. В легион вербовали наемников из других стран, бывших не в ладах с законом. Первый командующий легионом майор Мильян Астрай называл своих подчиненных «женихами смерти». В «терсио» царила жесткая дисциплина (иначе держать в повиновении служивших там «отморозков» было просто невозможно). Расстрелы полагались не только за дезертирство, но и за малейшие нарушения воинской дисциплины. За годы гражданской войны легион вырос с 8 до 18 «бандер». В боях на стороне мятежников погибло 10000 легионеров, 35000 было ранено, а 6000 бойцов легиона стали инвалидами.

Путч в Марокко начался уже 16 июля, когда восстал батальон марокканских войск. Но еще 17 июля командир гарнизона Мелильи генерал Ромералес говорил своему адъютанту, что «можно спать спокойно». Хотя еще до передачи сеутской «метеосводки» правительству в Мадриде стало известно, что механизм мятежа уже запущен. Премьер Кирога позвонил командующего испанскими войсками в Марокко генералу Гомесу Морато, находившемуся в портовом городе Лараче и спросил, не происходят ли какие-то особенные события в Мелилье. Морато был удивлен странным вопросом, он ничего не знал. Кирога приказал генералу немедленно направиться в Мелилью и лично доложить о положении в столице протектората. Такой же приказ получил и Ромералес, который распорядился провести обыск в помещении Географической пограничной комиссии, где находилась штаб-квартира путчистов. Мятежникам пришлось начать действовать. Вызванный ими на подмогу взвод Иностранного легиона около 5 часов вечера арестовал военнослужащих, посланных Ромералесом. Легионеры и марокканцы из соседних населенных пунктов захватили Мелилью.

На улицах города появились воззвания мятежников, в которых от имени генерала Франко говорилось, что целью армии является исключительно наведение порядка в стране. Ромералес был арестован. Когда Гомес Морато приземлился на аэродроме, его постигла та же участь.

Полковник Ягуэ (до прилета Франко с Канарских островов он командовал мятежниками в Марокко) послал телеграммы Моле и Франко, где оповещал их об успешном начале путча. Ягуэ (1891–1952), которому выпала сомнительная честь сделать первые выстрелы самой кровавой войны в истории Испании, в очень молодом возрасте поступил в военную академию и по ее окончании попросился в Марокко, где был многократно ранен и отмечен наградами за храбрость. Еще в академии он познакомился с Франко и по его протекции был назначен командующим африканскими войсками, подавлявшими восстание в Астурии. Ягуэ был одним из немногих высших офицеров испанской армии — членов фаланги (причем Ягуэ вступил в нее практически с момента основания и был личным другом Хосе Антонио Примо де Риверы). Ягуэ был лично предан Франко и был готов выполнить любой его приказ.

Рабочие Мелильи пытались захватить оружие и организовать всеобщую забастовку, но мятежники быстро подавили сопротивление безоружных сторонников Народного фронта, которые отстреливались из немногих револьверов, находившихся в их распоряжении.

В 5 часов вечера 17 июля в кабинет Ромералеса опять позвонил Кирога. Подошедший к телефону командир путчистов в Мелилье подполковник Соланс хладнокровно солгал премьеру, что в городе все спокойно. Именно в это время марокканцы добивали последних защитников Народного дома (штаб-квартиры социалистов) в Мелилье. К 9 часам вечера Мелилья была в руках восставших.

В Тетуане путчисты под началом полковника Сайенса де Буруаги к вечеру овладели городом. В это время исполняющий обязанности верховного комиссара Испании в Марокко Альварес Буилья пытался связаться по телефону с Кирогой, который ранее приказал ему сопротивляться мятежникам любой ценой. Но в 2 часа ночи 18 июля здание верховного комиссариата уже находилось под контролем противников республики. В 11 вечера 17 июля Ягуэ вывел войска на улицы Сеуты и захватил город уже к полуночи.

Первая осечка мятежников произошла, когда аэродром близ Тетуана — Сания-Рамель — под командованием майора Лапуэнте (двоюродный брат Франко) отказался примкнуть к путчу и подтвердил верность республике. С рассветом в субботу 18 июля аэродром был взят марокканцами, а Лапуэнте расстрелян (Франко был в курсе, но отказался помиловать родственника). Путчистам сопротивлялась и база гидросамолетов в Аталойоне под командованием капитана Ларета. Только прибытие подкреплений решило исход боя в пользу мятежников. Ларет, двое младших лейтенантов и 95 солдат были захвачены в плен и многие из них были убиты на месте.

Серьезные бои разгорелись в городе Лараче, где группы рабочих и офицеров стойко оборонялись в здании почты и телеграфа на протяжении нескольких часов.

18 июля под властью республики в Испанском Марокко находился только аэродром Сания-Рамель. Прежде чем сдаться превосходящим силам мятежников, его защитники уничтожили запасы горючего и вывели из строя 7 самолетов.

В Испанском Марокко было объявлено военное положение, и начались повальные аресты и пытки активистов партий Народного фронта. Тюрем не хватало и пришлось организовать концентрационный лагерь близ Тетуана. Тем не менее, рабочие организации объявили всеобщую забастовку в крупных городах протектората. Путчистам пришлось использовать воинские части для обслуживания электростанций, транспорта и банков.