Геродот - Каллиопа (История, Книга 9)

10. Так Хилей советовал спартанцам. А те взвесили его слова и тотчас же, ничего не сообщив послам трех городов, еще ночью выслали отряд в 500 спартанцев (причем к каждому спартанскому гоплиту приставили по семи илотов). Предводительствовать этим войском в походе они приказали Павсанию, сыну Клеомброта. Высшее начальство по закону принадлежало, собственно, Плистарху, сыну Леонида. Но тот был еще ребенком, а Павсаний как его двоюродный брат являлся его опекуном (ведь Клеомброта, отца Павсания, сына Анаксандрида, уже не было в живых). После того как Клеомброт отвел домой войско, строившее стену на Истме, он вскоре скончался. Отвел же Клеомброт войско с Истма вот почему: во время гадания по жертвам о походе против персов солнце на небе померкло5. Павсаний же взял себе в товарищи Еврианакта, сына Дориея6, также происходившего из царского рода.

11. Итак, войско во главе с Павсанием покинуло Спарту. А послы, еще ничего не зная об отправлении войска из Спарты, с наступлением дня пришли к эфорам, намереваясь также покинуть Лакедемон и вернуться домой. И вот, явившись к эфорам, послы повели такую речь: "Вы, лакедемоняне, остаетесь здесь, справляете Гиакинфии, веселитесь, предавая своих союзников! А афиняне, с которыми вы так недостойно обращаетесь, вынуждены будут теперь заключить мир с персидским царем, как только у них будет возможность для этого, так как у них больше нет союзников. Если же мы примиримся с персами, то, естественно, станем союзниками царя и тогда пойдем в поход вместе с персами, против кого они нас поведут. А чем все это кончится для вас, вы потом узнаете". В ответ на эту речь послов эфоры дали клятвенное заверение: их воины выступили в поход против чужеземцев (чужеземцами они называли варваров) и теперь, должно быть, прибыли уже к святилищу Ореста. Послы же не поняли их и спросили: "Что значат эти слова". И тогда они узнали всю правду и в полном изумлении немедленно отправились вслед за войском. Вместе с ними вышел также пятитысячный отряд тяжеловооруженных лакедемонских периэков7.

12. Между тем спартанцы спешили к Истму. Аргосцы же, лишь только узнали о выступлении войска во главе с Павсанием из Спарты, послали глашатаем в Аттику лучшего скорохода, какого могли найти, так как они раньше добровольно обещали Мардонию задержать выступление спартанцев. Прибыв в Афины, скороход передал Мардонию вот что: "Мардоний! Послали меня аргосцы с вестью: спартанское ополчение покинуло Спарту и аргосцы не в силах помешать их выступлению. Поэтому постарайся хорошо обдумать положение".

13. После этого скороход поспешил назад, а Мардоний, получив такую весть, не имел больше охоты оставаться в Аттике. Однако он пока не трогался с места, желая проведать намерения афинян: он не опустошал и не разорял Аттики, так как все еще не терял надежды на мир с афинянами. Когда же Мардонию не удалось склонить афинян на свою сторону и он понял [истинное] положение дел, то отступил, пока войско Павсания еще не прибыло на Истм, предав огню Афины. Все, что еще уцелело [в городе] от стен, жилых домов и храмов, он велел разрушить и обратить во прах8. Отступил Мардоний вот по какой причине. Аттическая земля была неудобна для действий персидской конницы, и, потерпи он здесь поражение, отступать пришлось бы через ущелье, где персов могла бы задержать даже горсть врагов. Поэтому-то Мардоний и решил возвратиться в Фивы и дать битву у дружественного города и на земле, удобной для действий конницы9.

14. Итак, Мардоний начал отступление10. В пути пришла к нему весть о том, что 1000 лакедемонян - головной отряд эллинского войска - уже стоит в Мегерах. Узнав об этом, Мардоний стал обдумывать, как бы ему прежде всего захватить этот отряд. Итак, он повернул назад и повел войско в Мегары. Конница же двинулась вперед и опустошила Мегариду. Эта была самая дальняя страна на западе Европы, до которой дошло это персидское войско.

15. После этого Мардоний получил [новую] весть, что эллины собрались на Истме. На обратном пути он шел через Декелею, потому что беотархи11 послали за соседями - жителями Асопа, чтобы те показали путь войску в Сфендалу и оттуда в Танагру. В Танагре Мардоний остановился на ночлег и затем на следующий день направился в Скол и теперь находился уже на Фиванской земле. Там он приказал вырубить [плодовые] деревья на полях фиванцев, хотя те держали сторону персов12. Мардоний сделал это, впрочем, без всякого злого умысла против них: ему было настоятельно необходимо построить полевое защитное укрепление для войска, чтобы иметь убежище на случай поражения. [Укрепленный] стан, построенный Мардонием, простирался, начиная от Эрифр, мимо Гисий, вплоть до Платейской области вдоль реки Асопа. Впрочем, Мардоний укрепил стан не на всем протяжении, а только приблизительно на 10 стадий по обеим сторонам [полевого] укрепления13.В то время когда варвары занимались этими работами, Аттагин, сын Фринона, фиванец, устроил у себя роскошный пир и пригласил самого Мардония и с ним пятьдесят знатнейших персов. Приглашенные персы явились. Пиршество происходило в Фивах.

16. То, что случилось дальше, я узнал от Ферсандра из Орхомена, одного из самых уважаемых людей в городе. А Ферсандр рассказывал, что Аттагин позвал его самого на пир и кроме него еще пятьдесят фиванцев. Аттагин разместил каждого из гостей не на отдельном ложе, но перса с фиванцем [попарно] на одном ложе. После обеда за вином сосед его по ложу на эллинском языке спросил, откуда он. Ферсандр же ответил, что он из Орхомена. Тогда перс сказал: "Так как ты - мой сотрапезник и мы вместе совершили возлияние, то в память моего дружеского расположения я желаю открыть тебе кое-что, что поможет тебе в будущем принять полезное решение. Видишь ли пирующих здесь персов и войско, которое оставлено нами в стане там на реке? От всех этих людей (ты скоро это увидишь) останется какая-нибудь горсть воинов". Слова эти перс произнес с горькими слезами. А Ферсандр в изумлении от такой речи спросил тогда: "Не следует ли сообщить обо всем этом Мардонию и подчиненным ему военачальникам?". А перс отвечал: "Друг! Не может человек отвратить то, что должно совершиться по божественной воле. Ведь обычно тому, кто говорит правду, никто не верит. Многие персы прекрасно знают свою участь, но мы вынуждены подчиняться силе. Самая тяжелая мука на свете для человека - многое понимать и не иметь силы [бороться с судьбой]". Это мне рассказал Ферсандр из Орхомена и добавил, что еще перед битвой при Платеях он рассказывал об этом многим другим людям.

17. Когда Мардоний стоял в Беотии, все остальные эллинские племена союзники персов в той области - прислали свои отряды [на помощь]. Они все уже раньше принимали участие во вторжении в Аттику, кроме одних фокийцев. И фокийцы также, конечно, держали сторону персов, правда, не по доброй воле, а по принуждению. Через несколько дней по прибытии персов в Фивы пришла и 1000 фокийских гоплитов во главе с Гармокидом, одним из самых уважаемых граждан Фокиды. Когда же фокийцы также явились в Фивы, Мардоний послал всадников с приказом фокийцам расположиться на равнине отдельно. Фокийцы повиновались, и вдруг перед ними появилась вся персидская конница. После этого среди эллинов в персидском стане прошел слух, что Мардоний хочет перебить [фокийцев]; и этот слух дошел до фокийцев. Тогда-то их военачальник Гармокид обратился к фокийцам с речью и, воодушевляя их, сказал вот что: "Как я полагаю, нас оклеветали фессалийцы. Пусть теперь каждый проявит свою доблесть! Лучше ведь пасть в борьбе, храбро защищая свою жизнь, чем сдаться врагам на милость и погибнуть позорной смертью. Дайте врагам почувствовать, что они варвары, коварно замыслившие гибель эллинам".