Мария Сергеенко - Простые люди древней Италии

Главным источником нашим, откуда мы черпаем сведения о жизни цирка, являются надписи; об организации беговых обществ осведомляют они нас скудно, но с возницами, т. е. с теми людьми, которые в дни беговых состязаний были главными действующими лицами, более или менее знакомят, как знакомят и с их профессиональным языком. Добавочные сведения дают памятники изобразительные и литературные.

Профессия циркового возницы была опасной. Почти на всех изображениях бегов, дошедших до нас, есть опрокинувшаяся повозка и валяющийся на земле, разбившийся возница. Угроза убиться или тяжко искалечиться висела над ним все время, пока он мчался по арене, но особенно страшным был момент, когда возница огибал мету: стремясь выиграть время и сократить пространство, он держался к ней как можно ближе, и тут стоило допустить малейшую ошибку в учете расстояния, стоило чуть больше дернуться влево левой пристяжной (почему из всей четверни она и считалась самой главной), и колесница на всем скаку налетала на тумбу и опрокидывалась, и хорошо, если удавалось выйти из этой переделки только калекой. Возница как-то старался предохранить себя: на голову надевал круглую кожаную шапку с клапанами, напоминающую шлем танкистов; тунику плотно до самых подмышек обматывал ремнями, чтобы она не развевалась и не могла за что-либо зацепиться (поэтому и хвосты лошадям подвязывали очень коротко); за ремни затыкал короткий острый нож без ножен, чтобы в случае падения перерезать вожжи, которые он закидывал себе за спину. Ременные обмотки покрывали ноги до колен; иногда возница надевал еще гетры, которые почти целиком закрывали ему бедра. Всего этого было, конечно, слишком мало, и возницы погибали обычно молодыми. Аврелий Полиник умер 30 лет, Скорп — 27, Крецент — 22, Аврелий Татиан — 21 года, Цецилий Пудент — 18 лет. Флор погиб "еще в отрочестве". Дожить до 42 лет, как дожил Диокл, — это случай редкий.

Римляне были страстными любителями бегов. "Весь Рим сегодня занят Цирком. Стоит оглушительный крик: понимаю, что победили «зеленые». Если бы они проиграли, ты увидел бы, что город так потрясен и опечален, словно после поражения при Каннах", — писал Ювенал. Увлечение это захватывало одинаково все круги: сенаторов и ремесленников, рабов и свободных. Тацит жаловался, что молодежь так занята гладиаторами и возницами, что "где же найти хоть чуточку места для настоящего знания?". Знаменитых возниц, многократно одерживавших победы, знал весь Рим; они ходили по городу в сопровождении толпы друзей и поклонников; их статуи стояли по всему Риму вперемежку со статуями богов. Марциал начинал раздражаться, видя, что "всюду сверкает золотой нос Скорпа", но он же посвятил знаменитому вознице стихи, в которых звучит искренняя печаль: "Сломай, огорченная Победа, пальмовые ветви… О, злая судьба! Скорп, ты погиб еще совсем молодым… стремительно огибал ты всегда мету — потому и для жизни твоей оказалась она столь близка". И он вкладывает в уста самого Скорпа краткую эпитафию: "Я — Скорп, слава крикливого Цирка. Недолго рукоплескал ты мне и любовался мною, Рим. Злая Лахезис похитила меня на 27-м году; считая мои победы, она решила, что я старик".

Имена знаменитых возниц у всех на устах; о них беседуют за дружеским обедом, об их победах сообщается в римской «газете» — в "Ежедневных известиях". Марциал рассчитывал, что его начнут читать только тогда, когда устанут от разговоров о Скорпе и об Инцитате (знаменитый жеребец-победитель). Все, что связано с Цирком и бегами, вызывает живейший интерес. Марциал сумрачно заметил, что он, знаменитый поэт, которого читают и Рим, и провинции, пользуется не большей известностью, чем жеребец Андремон. Юноши, принадлежащие к самым аристократическим семьям Рима, не выходят из конюшен, берут у возниц уроки езды, усваивают их жаргон и манеры. Отец Нерона, Домиций Агенобарб, славился в юности своим искусством править колесницей. Нерон мальчишкой только и разговаривал, что о Цирке и, став императором, со страстью предавался, по выражению Тацита, "позорному занятию" возницы. Ювенал с негодованием изображал консула, который мчится по большой дороге в легкой цирковой колеснице, сам обвязывает тормозной цепью колеса, приветствует встречных взмахом бича и задает лошадям сено и ячмень.

Цирковые возницы пользовались не только славой; наиболее известные из них наживали крупные средства. Ювенал говорит, что имущество ста адвокатов (а они зарабатывали неплохо) не превышает состояния одного возницы; Марциал, сравнивая свою судьбу бедного клиента с судьбой возницы, плакался, что он за целый день утомительной клиентской службы получит сотню медяков, а Скорп-победитель после одного часа унесет пятнадцать "тяжелых мешков сверкающего золота". Кресцент, выступавший в Цирке в 115–124 гг. н. э., за эти 10 лет приобрел около миллиона. Диокл, блиставший в Цирке в первую половину II в. н. э., собрал чуть ли не 36 млн. Он, так же как и Скорп, неоднократно упомянутый Марциалом, принадлежал к возницам «тысячникам», т. е. таким, кто одержал тысячи побед (у Диокла их было 1462, а у Скорпа — 2048).

Поклонники Диокла поставили ему, когда он ушел из Цирка, почетную надпись, в которой была изложена вся его "цирковая биография". Этот интереснейший документ знакомит нас, между прочим, с разными приемами циркового состязания. Возница мог сразу занять первое место и удерживать его до конца бегов; первоначально мог оказаться на втором месте, но затем вырваться вперед и стать первым; иногда, сберегая силы своих лошадей, он нарочно пропускал своих соперников вперед, а затем, увидев, что их кони начинают сдавать, пускал своих во всю конскую мощь и приходил первым. Случалось и так, что всякая надежда на победу была, казалось, потеряна, но он все-таки умел после трудной и жестокой борьбы одержать верх. Большой честью считалось победить в первом же заезде после помпы, когда лошади еще не успели передохнуть и успокоиться после шумной процессии, а также на лошадях, впервые выезжавших на арену. Только очень опытный возница мог пойти на то, чтобы обменяться лошадьми со своим противником. Диокл одержал 134 победы "с чужим главным конем" (т. е. с левым пристяжным).

Возницы обычно были рабами; люди свободные среди них встречаются редко и принадлежат к низам. Законодательство причисляет их к "людям бесчестным", что ни в коей степени не мешало, как мы видели, их популярности. Профессия эта часто переходила от отца к сыну; иногда за обучение юнца брался опытный возница, и ученик, уже став сам мастером своего дела, с благодарностью вспоминал наставника. Учение начиналось с ранних лет: Кресцент, одержавший много побед, выехал на арену в тринадцатилетнем возрасте; некий Флор уже «ребенком» правил парой лошадей (первая ступень обучения; только выучившись управляться с парой, ученик начинал упражняться с четверней). Мальчик рос среди конюхов и возниц, ловил их рассуждения и рассказы, знакомился с мыслями и чаяниями цирковой среды в те годы, когда "впечатления бытия" неизгладимо и на всю жизнь врезаются в душу. Он живет интересами конюшни и Цирка; здесь для него сосредоточено все, для чего стоит жить. Нет ничего завиднее, чем победа в цирке; нет славы ослепительнее, чем слава возницы-победителя. Конюшня для него и родной дом, и школа: тут он не только изучает все тонкости и хитрости своего нелегкого ремесла — ему стараются придать ту закалку, которая обеспечит ему победу. Он должен владеть собой, не терять головы, беречь силы своих лошадей и не упускать ни одной возможности помешать противникам. Если ему, например, удалось вырваться вперед, пусть он направит свою колесницу не по прямой линии, а наискось: это преградит дорогу всем остальным. Идеалы юноши ограничены цирковой ареной: здесь ждет его все, о чем он мечтает: победная пальма, неистовые рукоплескания многотысячной толпы, богатство, громкое имя. Он ведет счет своим победам и наградам, увековечивает в надписях виды своих упряжек (пара, тройка, четверня), число заездов, имена лошадей, с которыми победил. Голова у него кружится не только от успеха и славы; он пьянеет от риска и опасности. Каждый раз, выезжая на арену, он едет на встречу со смертью, и каждая его победа это победа над смертью: он чувствует себя выше законов, которые лишь для простых смертных обязательны. Не было дерзости, которую возницы не считали бы себе позволенной. "По укоренившемуся попустительству", пишет Светоний, "они, бродя по городу, забавлялись тем, что обманывали и обкрадывали людей". Нравственные понятия возницы очень невысоки: чувство товарищества ему незнакомо; товарищ по профессии для него только соперник, у которого надо вырвать победу любыми средствами. Одно из наиболее действительных это колдовство. Найдено было под Римом на Аппиевой дороге несколько десятков свинцовых табличек с заклинаниями и молитвой к подземным божествам погубить противника и его лошадей. Потрясает сила ненависти, которой они дышат: "Свяжите, обвяжите, помешайте, поразите, опрокиньте, погубите, убейте, изломайте возницу Евхерия и его лошадей завтра в римском Цирке. Да не выедет хорошо из ворот, да не состязается сильно, да не обгонит, не прижмет, не победит, не обогнет счастливо мету, не получит награды". Другая табличка (из Карфагена) составлена в таких выражениях: "Остановите их лошадей, свяжите, заберите от них всю силу; пусть они не смогут переступить ворот, сделать шаг по арене; а что до возниц, обессильте их руки, пусть не смогут увидеть вожжей, не смогут держать их. Сбросьте их с колесницы, ударьте оземь; пусть растопчут их копытами собственные кони. Не медлите, не медлите; сейчас, сейчас, сейчас!".