Юлия Мизун - Тайны языческой Руси

Между тем как Рурик рассматривал и вопрошал Боговеда о значении виденного им, раздался глас труб от двенадцати врат, и врата отверзлися…

Великий первосвященник Боговед вступил во врата западные, одному ему предназначенные для входа. Рурик с Олегом входят в храм через врата восточные, и божественный страх объемлет их душу: они зрят лице Световида, сияющее яко медь в горниле. Великий первосвященник — по обыкновению одетый в четыре тонкие хитона, один другого длиннее: в багряный, зеленый, желтый и белый; в опаясании, на коем искусно вышиты двенадцать подвигов Световида; в златом венце, украшенном семью драгоценными камнями, — держал в руке златую чашу, исполненную чистейшего винного духа. Двенадцать окружающих его жрецов держали великую серебряную лохань, у коей были три разные ноги: одна наподобие орла, другая — вола, и третья — кита. Прочие жрецы составляли семь поющих ликов и двенадцать ликов в трубы и роги трубящих и биющих в бубны, и четыре лика на струнах и гуслях играющие. Тогда великий первосвященник подошел к престолу, стал на колени, и вознесши златую чашу, читал молитвы; после прикоснулся чашею к рогу, находящемуся в руке Световида: дух винный воспылал, и потряслися своды от гласа труби рогов, от звука бубнов, от звона струн, гуслей и орудий, и от гласов певцов, восклицавших: «слава!» Между тем Боговед поднес пылающую чашу Князю, который, приняв ее, излил в серебряную лохань, — и взвилося перед богом лазуревое пламя жертвы благоугодной. И тогда семь ликов, хотя кругом один по единому, предводимые первым песнотворцем, тако воспели:

Сырбор к земле преклоняется; Листьев ветр не шевелит, И дубрава не шумит; Рек пороги лишь гласят: хх Велик, велик Световид!» ШЕСТОЙ ЛИК И ОБОРОТ Боги велики; но страшен Перун! Ужас наводит тяжела стопа, Как он, в предшествии страшной грозы, Мраком одеян, вихрьми повит, Грозныя тучи ведет за собою; Ступит на облак — огнь из-под стоп; Ризой махнет — побагровеет твердь; Взглянет на землю — трепещет земля; Взглянет на море — пеной кипит; Клонятся горы былинкой пред ним. Страшный свой гнев ты от нас отврати!.. Бросив горсть града во тысячу мер, Только ступил, уж за тысячу верст; Лишь от пяты его облик зардел. Сильна стопа звук глухой издала (Он землю и море потряс) И се последняя сверкнула пола!.. Тихий, любезный Световид! возвратися, Нас беспомощных и сирых утешь!.. Мило, как он оскабляется нам, Шествуя в бедствах утешить людей. СЕДЬМОЙ ЛИК И ОБОРОТ Почитаемы небожители За их доблести и могущество; Но всех доблестей превосходнее Добродетель с милостью, с кротостью; В милосердии всемогущество, Всемогущество Световидово. Царю звезд, тебе покланяемся, Пред тобою мы подвергаемся! — ХОР

Только греет одно солнце ясное. Как благодетельно к нам оно! — Световид! Мы тебе поклоняемся, Имя твое вознося. Коль велик, велик Световид, Шествуя в бедствах утешить людей! Царю звезд, тебе поклоняемся, Пред тобою мы повергаемся!

Посем двенадцать ликов, играющих на трубах, рогах и бубнах, окружили внутренность храма, воспевая в честь Световида торжественные песни.

Скончалось громкое трубоглашение, и вошли четыре младые девы; у каждой в руках по кошнице. Одна была в багряном платье, имея через плечо голубое перепоясание; голова убрана лиственными шипками. Другая в зеленом, имея перевязь красную, на голове венок из миртов; третья в златоцветном, имея венок из класов и багровую перевязь; четвертая в белом платье, в серебряномувясле (диадеме), перевязь золотая. Первая, став на колена и вынув из кошницы цветы, рассыпала их пред Световидом; другая предложила разные плоды; третия класы и виноград; четвертая златый венец. Вскоре струнное играние и пение началося, и каждый лик сперва играл особенно, и каждая дева перед Световидом плясала; потом все четыре лика, соединяясь, играли песни, и четыре девы плясали.

Лицо Световида становилось светлее; по окончании пляски истукан поколебался. Первосвященник, двенадцать жрецов, ликовствующие, певцы, игратели, трубогласители, предстоящие пророки и творцы пали на землю; и тогда рек Световид:

Песнотворцы собрали глаголы сии, написали на златой доске и вручили Рурику: он, прочитав их, отдал для истолкования пророкам.

Тогда лицо Световидово утратило сияние, и лики возгласили отшествие на трубах, рогах и бубнах. Щедрый и набожный Рурик велел на всех жертвенниках принести Световиду по белому волу и жертвенные мяса разделить войску и народу. Олег шествовал исполнить сие; великий же князь с Боговедом пошел в чертог свой, для собеседования с первосвященником о всем виденном, и для сведения от него сущности веры славян.

Макошь — это женское божество (рис. 27–31). Макошь упоминается во многих источниках. В «Повести временных лет» (начало XII в.) при описании событий 980 года говорится, что Макешь входила в состав пантеона языческих богов, который создал киевский князь Владимир. Христианство активно боролось против языческих богов и божеств, против того, чтобы их почитали. Распространялись разные циркуляры, инструкции, предписания, поучения. Практически во всех таких христианских манифестах упоминается Макешь. Это в период XV–XVI вв. Уже в XIX в. были составлены этнографические записи на Русском Севере, из которых следует, что люди верили в Макошь (Мокошь, Макешь, Мокуша, Макуша). У западных славян, видимо, такой богини не было.

Рис. 27. Предполагаемое изображение Макоши (русская вышивка. Север)