Юрий Фельштинский - Архив Троцкого (Том 2)

Ленинская оппозиция своевременно сигнализировала о действительных опасностях, стоящих перед партией и рабочим классом, указывала на постепенное сползание партийного руководства с правильной классовой линии, на неправильное распределение национального дохода, на экономический и политический рост кулака, на явное перерождение и загнивание известных звеньев партийного и советского аппарата под напором враждебных сил, в обстановке бюрократического зажима и отсутствия внутрипартийной и рабочей демократии.

Отвергнув взгляды оппозиции, партия проглядела эти опасности и не сумела с ними справиться, дать им своевременный и надлежащий отпор.

Под влиянием острых экономических затруднений, связанных с провалом хлебозаготовок, и перед явной опасностью термидорианского перерождения основных звеньев партийного и советского аппарата, о чем говорят Шахтинское, Смоленское, Артемовское, Рязанское, Сочинское и бесчисленное множество других вскрытых и невскрытых «гнойников» и «нарывов», руководящие органы ВКП делают попытку выровнять линию партии и предпринимают ряд «левых» мероприятий. Начинается полоса «левых» зигзагов, проводимая непоследовательно и состоящая в том, что сегодня отвергается то, что утверждалось вчера, для того чтобы завтра отказаться от этого. Ярким примером этой зигзагообразной политики служат решения пленумов ЦК после XV съезда. «Левые» речи и декларации и продолжение упорной, жестокой, беспощадной и бессмысленной борьбы с оппозицией, принимающей формы неслыханного издевательства. «Левая» политика и борьба налево. Признание правой опасности на словах, беспринципное метание на деле, отсутствие всякой твердой линии на практике, кроме линии борьбы с оппозицией, борьбы и без того уже дорого обошедшейся партии, рабочему классу и всему Коминтерну.

В объявленную сверху свободу рабочие не верят. Можно привести немало случаев, когда рабочих, выступивших с критикой, исключают из профсоюза, снимают с работы, подвергают всяческим гонениям. Тысячи рабочих-оппозиционеров сняты с работы. Свобода критики и тюрьмы для критикующих и инакомыслящих — несовместимые вещи. На фабрике, где арестован или сослан хотя бы один оппозиционер, трудно убедить рабочих, что они могут свободно предаваться критике и самокритике.

Первейшим условием развития жизненно необходимой стране пролетарской критики и установления режима подлинной рабочей и внутрипартийной демократии является прекращение борьбы с оппозицией, освобождение арестованных большевиков из тюрем, возвращение сосланных из ссылки, восстановление исключенных из партии. Без этого издевательством звучат слова Бухарина (его заключительная речь на Конгрессе) о необходимости оживления идейной жизни партии, партийных дискуссий[474] и пр.

Товарищи. В советских тюрьмах сидят коммунисты. В тюрьмах и ссылках находятся сотни борцов за Октябрьскую революцию, участников и героев гражданской войны, активных строителей партии и советской власти.

Товарищи. Обсудите со всей объективностью вопрос о положении в ВКП, требуйте немедленного прекращения расправ с оппозицией, которые дезорганизуют и ослабляют рабочий класс, физически истребляют наиболее стойкую часть его партийного актива, способствуют усилению реакционных сил.

ГПУ не может быть судьей внутрипартийных споров. Мы твердо верим, что если не сейчас, то в ближайшем будущем коммунистический пролетариат всего мира, не взирая на ложь и клевету официального аппарата, убедится в нашей правоте и откроет нам дорогу в партию и Коминтерн, активными и преданными участниками которых мы были и будем.

Да здравствует единство коммунистической партии!

Да здравствует Коминтерн! Да здравствует мировая революция!

Болъшевики-ленинцы

(оппозиция фабрик и заводов гор. Москвы)

[Июль 1928 г.]

Уважаемые минусинцы![475]

В чем вы абсолютно правы, так это в том, что тезисную волну пора свести к минимуму. В тезисах этих был тот серьезный смысл, что все товарищи, разбросанные по местам ссылки, произвели перекличку после съезда и проверили свои ряды. Оказалось, что даже в этих труднейших условиях у нас оказалось единомыслия больше, чем можно было ожидать на таком крутом и несколько неожиданном повороте. Тов. Смилга прав, называя быстроту развития настоящего этапа бурной, почти катастрофической. И в этих условиях даже самые молодые из нас не потеряли головы, не поддавшись ни бесплодному ожесточению, ни наивным иллюзиям. Теперь перекличку можно считать почти законченной. Едва ли следует заниматься тезисосложением по поводу каждой сталинской речи и статьи.

У меня есть опасение, что многие товарищи по ссылке чересчур мало внимания уделяют переписке с покинутыми местами. Нельзя дать правильной оценки даже речам и статьям (не говоря о серьезной политике), если не знать, что за этим и под этим кроется. Несомненно, что за разговорами о самокритике кроется какая-то серия фактов, которая неизвестна нам в разных Минусах[476] и Барнаулах, но хорошо известна Сталину по сводкам разных ведомств и организаций. Что же делается там на заводах? Что делается в деревне? Мы кое-что знаем о сибирской и среднеазиатской действительности (по месту нашего нахождения). Но решает-то дело не барнаульский пимокат, а московский, ленинградский металлист, ивановский текстиль, донецкий шахтер. Все наши тезисных дел мастера сделали бы лучше, если бы теперь сделали все возможное для получения живой, надежной информации. Газеты до сих пор остаются кривым и даже совсем кривым зеркалом. Я читаю множество газет и полагаю, что умею их читать. Но даже мне трудно судить по газетам о действительности. И в самом хвосте находится «Правда». Она по-прежнему трусливее всех уездных газет. По-прежнему там охотятся только на дохлую дичь, т. е. извергают гром на лица, которые уже носят на туше клеймо ЦКК[477].

Между тем кое-кто из товарищей получает преинтересные письма с родины. Одно такое письмо с описанием какого-нибудь собрания на одном только предприятии, в одной только ячейке дает гораздо больше материала для тех же тезисов, чем сотни газетных и журнальных статей и речей. Правда, у многих из нас осталось дома не так много корреспондентов, да и те постепенно тают, превращаясь в ссыльных. Но всех же не вышлют... Наконец, мне известны случаи переписки ссыльных товарищей с партийцами, не принадлежащими к оппозиции. По их суждениям, описанию текущих событий на данной фабрике можно кое о чем судить. Одним словом, даже половины той энергии, которая затрачивается на составление и переписку тезисов, вполне достаточно, чтобы поддерживать регулярную, очень плодотворную связь с местами. С другой стороны, нет никакого сомнения, там интересуются и нашим мнением. Интересуются не только сочувствующие и единомышленники, но и сторонники официального курса. Надо и им рассказать, что мы думаем о происходящем. До последнего времени руководящая группа держит партию в тумане. Возьмем, например, два последних выступления «вождей» — письмо Сталина к некоему С.[478] и речь Молотова[479]. Сталин укоряет какого-то С., что тот попал в оппозиционный капкан с ленинским лозунгом. При чем тут С.?