Юрий Фельштинский - Архив Троцкого (Том 2)

В группу «децистов» принимались как члены ВКП(б), так и беспартийные. Программа организации до 1927 г. — «платформа 15-ти». Программа организации после 1927 г. не имеет письменного оформления.

Да какая может быть программа, когда сидишь по тюрьмам и политизоляторам. Переписка разрешена по одному адресу ближайшему родственнику, а потом эти ближайшие родственники получают 8-10 лет лагеря как ЧСВН (член семьи врага народа).

Техника и средства организации были столь же бедны, как кадры. Особенно трудно было с «техникой». Например, еще во время блока с троцкистами был куплен за границей ротатор, но когда он прибыл по старой явке, блок был нарушен, и троцкисты не выдавали его нам, хотя он был куплен на личные взносы децистов. Заполучить его удалось больше под влиянием кулаков (буквально) Сапронова, чем по другим соображениям. (Для троцкистов после выхода из блока после четкой формулировки нашей концепции мы стали контрреволюционной группой.) Кроме ротатора имелись стеклограф, шапирограф и несколько пишущих машинок. О настоящем типографском шрифте мы и не мечтали — и организация и средства ее были слишком скромны. Да и массовая работа была лишь в далекой перспективе. После разгрома организации ни ротатор, ни стеклограф, ни работники техники не были ГПУ обнаружены. Они лежат спрятанными в одном совхозе под Москвой.

После годовщины революции в ноябре 1927 г., когда троцкисты стали апеллировать к беспартийным (самостоятельные, не утвержденные ЦК, но безвинные лозунги во время демонстрации: назад к Ленину), раскрытие и арест типографии троцкистов [были неизбежны]. Стала назревать опасность арестов. Пришлось поставить вопрос о переходе на нелегальное положение нескольких руководящих лиц нашей группы — понадобилось заранее заготовить «липы». Но было слишком поздно. Большую пачку удостоверений личностей, профсоюзные карточки (тогда еще не была введена всеобщая паспортная система), а также один заграничный паспорт мне удалось спрятать в одном научном институте, но они не могли быть использованы, так как об этом знали лишь я да Сапронов. Аресты же произошли быстрее, чем мы ожидали. Об этих «липах» ГПУ ничего не было известно — пишу об этом для полноты картины организации нашей группы [После моего ареста эта пачка «лип» была сожжена в печке для сжигания погибших подопытных животных. Характерно, что сжигание производил мой друг, член ВКП(б), научный сотрудник института, ярый сталинец, всегда выступавший против оппозиции, совместно с беспартийным профессором, который теперь является членом ВКП(б). Значит, не все члены ВКП(б) столь безнадежны, как кажется. Правда, это случилось двадцать лет тому назад.].

«Красный крест» для организации материальной помощи семьям арестованных состоял из трех лиц, в организации нашей группы не входящих. Они сумели кое-что сделать, но в очень мизерных количествах. Организация прекратила работу в связи с общей дезориентацией после разгрома группы.

Из этих трех человек «Красного креста» лишь двое были арестованы, но не по делу «Красного креста». Один арестован и расстрелян ГПУ в 1937 году, другой Гестапо в 1941 году.

Группа «демократического централизма» выступала еще во время Ленина. Последний называл их «громче всех крикунов». После смерти Ленина она была одно время в блоке [с] троцкистами-зино-вьевцами. Потом нарушала блок в силу неприемлемых для [всех] прочих формулировок по вопросу об оценке контрреволюционной роли ВКП(б).

После этого децисты выступили как «группа 15-ти». Не все деци-сты подписали платформу этой группы по конспиративным соображениям, но подписи В. М. Смирнова и Т. В. Сапронова имеются и под этой платформой, и они же цементировали эту группу.

Т. В. Сапронов в прошлом строительный рабочий-маляр. Вступил в РСДРП во время революции 1905 года. Был арестован и сослан как организатор союза строительных рабочих в Москве. Во время войны 1914-16 гг. находился на нелегальном положении под фамилией Александрова, работал на заводе «Проводник», Тушино, под Москвой. До февраля 1917 г. организовал на заводе группу РСДРП(б) и профсоюзную организацию под видом больничной кассы. Человек без образования, но со светлым трезвым умом и с сильной волей. Из небольшой группы в феврале эта ячейка выросла до 1500 человек в октябре 1917 года (на заводе было около 5000 рабочих, эвакуированных из Прибалтики). В октябре 1917 года на улицах Москвы воевало около 300 человек Красной гвардии из рабочих «Проводника».

После февраля 1917 г. сфера его работы расширилась, охватывая почти все уезды Московской губернии. Стал председателем Московского губернского совета, председателем концессионного комитета, председателем Малого Совнаркома и секретарем ВЦИКа после организации ЦИК СССР. На этом кончилась его «карьера советчика», как некоторые любят выражаться.

Все свои свободные дни он по-старому проводил на знакомых заводах и фабриках. О судьбе революции он не переставал думать и став у власти. Был ли он хорошим оратором? Когда читаешь стенограммы его речей, они кажутся сумбурными, малоубедительными. Но стоило ему выступить перед рабочей аудиторией, как речь его становилась неузнаваемой, красочной. Аудитория слушала его, затаив дыхание. Так было до октября, так было после октября. Но впоследствии, для того чтобы защищать миф о диктатуре пролетариата, не находил не только слов, но и желания. Он был достаточно мужественный, чтоб отказаться от той партии, которой он посвятил десятки лет своей жизни, убедившись, что она ведет рабочий класс не к лучшему, а к худшему будущему.

В. М. Смирнов был прямым контрастом Сапронову. Человек, владеющий пером, по образованию экономист, имеющий большой запас слов в узком кругу, он терялся перед большой, незнакомой аудиторией. Если Сапронов был организатор-массовик, то В. М. Смирнов был «кабинетным ученым». Он был и в общественной, и в личной жизни болезненно скромен. Большая начитанность, эрудиция и личная деликатность, скромность в сношениях с другими привлекали к нему людей, успевших его близко узнать. В нем было многое от идеального нигилиста и народовольца.

[1947]

Аборин (Енисейск)

Абрамович

Абрамский (Рубцовск)

Акиртава (Коканд)

Алферов (Пинега)

Альский (Нарым)

Андрейчик (Акмолинск)

Антонова (Козмодемьянск)

Аренский (Воронеж)

Арбитман (Самарканд)

Аскинази (Самарканд)

Аусэм (Армавир)

Багдасаров (Чимкент)

Барышев (Ялуторовск)

Белбей (Сибирь)

Белобородов (Усть-Вымь); [по другому списку:] Усть-Кулом, Коми

Беркович (Каинск, Сибирь)

Богуславский (Новосибирск)

Бородай (Тюмень)