Генри Лиддел Гарт - Правда о Первой мировой

Последовавшее на другой день письмо командующим некоторыми армиями добавляло, что намерением Жоффра является «организовать и укрепить» этот рубеж, с которого он намечал не сейчас, а при случае развить контрудар. В тот же день он отклонил предложение дать бой на Марне, сделанное сэром Джоном Френчем и переданное Жоффру через военного министра.

«Я не полагаю возможным провести на Марне общую операцию всеми имеющимися в нашем распоряжении силами. Но считаю, что взаимодействие английской армии в обороне Парижа – единственный путь, который может привести к успешным результатам».

Военному министру и Галлиени он повторил этот же аргумент. Когда защитники Жоффра утверждают, что подсознательно в голове Жоффра присутствовала мысль о контрнаступлении, историк может с этим согласиться. Но приведенных выше фактов более чем достаточно, чтобы рассеять легенду о намерении Жоффра дать сражение на Марне или о том, что именно он раз работал контрудар, который привел к таким драматическим последствиям.

Решительный характер ответа Жоффра приобретает тем большее значение, что 1 сентября один из офицеров штаба армии Ланрезака нашел в чемодане убитого германского офицера приказ о перемене направления наступления. Приказ этот был рано утром на следующий день отослан в штаб Жоффра. А утром 3 сентября изменение направления движения походных колонн армии Клука на юго-восток было замечено британскими летчиками, и о нем было донесено. Во второй половине дня летчики добавили, что колонны эти переправляются через Марну, а вечером Монури донес, что на всем пространстве к западу от линии Париж—Санлис германских войск больше нет. Все это было донесено Жоффру, но не оказало никакого влияния на его планы – за исключением разве того, что в ночь с 1 на 2 сентября он перенес еще дальше на юг рубеж, до которого должны были отойти союзные армии.

Для Галлиени, нового военного губернатора Парижа, даже часть добытых 3 сентября разведывательных данных оказалась достаточной, чтобы вызвать немедленный отклик. Он приказал Монури продолжать, как только станет светло, дальнейшую разведку авиацией и конницей. Когда эта разведка подтвердила факт, что германцы двигаются облически по отношению к фронту укреплений Парижа и подставляют под удар свой фланг, Галлиени приказал армии Монури изготовиться для наступления на восток, чтобы ударить германцам во фланг. В 9 часов утра, сообщив Жоффру по телефону о принятых им мерах, он решительно просил его санкционировать контрнаступление. Это согласие было необходимо не только для того, чтобы обеспечить согласованность действий, но еще и потому, что Жоффр убедил нового военного министра подчинить ему Галлиени.

Вдохновенные и энергичные доводы Галлиени произвели на туго соображающего главнокомандующего полевыми армиями некоторое впечатление, но не более того. Чтобы выиграть время (Жоффр все еще раздумывал), Галлиени кинулся на автомобиле в Мелон, чтобы разъяснить создавшуюся обстановку британцам – и если удастся, склонить их на свою сторону. К несчастью, сэра Джона Френча в штабе не было, и Галлиени вначале даже не мог найти его начальника штаба Арчибальда Мюррея. Картина была любопытная: Галлиени, со своей стороны, нашел, что британский штаб подавлен и колеблется. Англичане не скрывали того, что если бы Англия знала состояние французской армии, она не ввязалась бы в войну. Они совсем не были расположены оценить скрытые достоинства этого человека, по виду мало похожего на военного гения – в очках, небрежно одетого, с растрепанными усами, в черных ботинках на пуговицах и в желтых крагах. Неудивительно, что один из видных военных с язвительным остроумием заметил: «Ни один британский офицер не будет даже разговаривать с таким… комедиантом».

Галлиени указывал Мюррею на крайнюю важность использования обстановки, которую создали сами германцы, обнажив свой правый фланг. Он говорил ему, что «парижская армия» уже выступила против флангов германцев, и просил, чтобы британцы прекратили свое отступление и примкнули на следующий день к наступлению. Но Мюррей выказал «une grande repugnance a entrer dans nos vues» [30] Большую неохоту разделить нашу точку зрения (фр.). и заявил, что без командующего он ничего не может сделать.

Тщетно прождав три часа возвращения Френча, Галлиени уехал, получив лишь обещание уведомить его позднее по телефону о решении Френча. Сообщение это не было удовлетворительным: британцы ставили Галлиени в известность, что на следующий день они будут продолжать свое отступление. На это решение британцев повлияло получение письма Жоффра, написанное им в это утро. В письме говорилось:

«Моим измерением при создавшейся обстановке является придерживаться плана, о котором я имел честь сообщить вам – именно – отступления за реку Сену, – и только на этом рубеже дать всеми силами сообща бой».

Из добавленного к письму постскриптума ясно видно, какое незначительное влияние оказала на Жоффра новость о перемене армией Клука направления наступления:

« В случае если германские армии будут продолжать свое движение на юго-восток… Вы, быть может, согласитесь с тем, что целесообразнее всего ваши войска использовать на правом берегу реки между Марной и Сеной».

Невольно бросается в глаза трагический контраст между тугодумом Жоффром, постепенно, но к сожалению, слишком поздно меняющим свои мнения, и быстрой оценкой обстановки (coup d’oeil) Галлиени, его проницательностью и немедленным реагированием на события.

Утренним сообщением Галлиени Жоффр был настолько расшевелен, что в 12 часов 45 минут дня он послал Франшэ д’Эсперэ (сменившему Ланрезака в командовании 5-й армией) телеграмму: «Пожалуйста, сообщите мне, считаете ли вы вашу армию в состоянии провести атаку с видами на успех», – запрос без всякого намека на крайнюю необходимость такой атаки и без всякого понуждения к действию. Телеграмма эта была получена Франшэ д’Эсперэ, когда у него был Генри Вильсон (начальник штаба Френча). После обсуждения этого вопроса Франшэ д’Эсперэ в 4 часа дня послал ответ, в котором говорилось, что «сражение не может иметь место раньше послезавтра» и что завтра он будет продолжать свое отступление, а противника атакует 6 сентября. В 4 часа 45 минут дня он послал еще менее обнадеживающую записку, изменяющую первоначальное решение:

«Необходимыми условиями для успешности операции являются: 1) Обязательное и тесное взаимодействие с 6-й армией, которая должна появиться на левом берегу реки Урк утром 6-го числа. Она должна достигнуть Урка завтра… в противном случае британцы не тронутся с места. 2) Моя армия может сражаться 6-го, но положение ее не блестяще. Нельзя положиться на резервные дивизии».