Генри Лиддел Гарт - Правда о Первой мировой

Когда благоухание это стало пропадать вместе с заходившим солнцем и даже орудия смолкли, вечерний покой разлился над местностью. Но покой этот был обманчив: это было введение к дьявольской затее.

В 5 часов начался потрясающий грохот орудий, и тяжелые снаряды стали глухо рваться над Ипром и над многими деревнями, которые раньше редко или даже вовсе не обстреливались. Ноздри людей, ближе находившихся к фронту, втянули запах какой-то адской эссенции. Те, которые были ближе к северным окопам впереди Ипра, увидели два странных призрака из зеленовато-желтого тумана, медленно ползущих вперед и постепенно расплывавшихся, пока они не слились в один, а затем, двигаясь дальше, не растворились в синевато-белое облако.

Облако это висело теперь над фронтом двух французских дивизий (алжирской и территориальной), примыкавших к британским частям и удерживавших левый сектор. Вскоре офицеры за фронтом британских войск и вблизи мостов через канал были потрясены, увидев поток бежавших в панике людей, стремившихся в тыл. Африканцы, соседи британцев, кашляли и показывали во время бега на горло: вперемежку с ними неслись обозные и повозки. Орудия французов пока еще стреляли, но к 7 часам вечера и они внезапно и зловеще стихли.

Беглецы оставили за собой на фронте прорыв шириной более 4 миль, заполненный лишь мертвыми или полумертвыми, которые, задыхаясь, агонизировали, отравленные хлористым ядом. Обе французские дивизии почти полностью перестали существовать. Германцы газами сняли защитников с северного фланга сектора, сделав это так, будто просто выдернув коренной зуб на одной из сторон челюсти.

Оставшиеся спереди и на южном фланге «зубы» сектора образовывала канадская дивизия (Альдерсон), а ближе к прорыву – 28-я (Бульфин) и 27-я (Сноо) дивизии, которые вместе составляли V корпус Плюмера. Германцам надо было пройти на юг 4 мили, чтобы достигнуть Ипра и затем выбить и эти «зубы» нажимом с тыла.

В этот вечер германцы прошли вперед 2 мили, а затем, как это ни странно, остановились. Все пространство в 4,5 мили между обнаженным флангом фронта канадцев и каналом, представлявшим собой хорду сектора, было заполнено только немногими мелкими постами, поспешно надерганными из французских и канадских частей, находившихся до этого в резерве. Между этими постами зияли три никем не занятых разрыва, шириной в 2000, в 1000 и 3000 м.

Но и к 1 мая германцы продвинулись вперед лишь на несколько сот метров. Когда же, наконец, бой здесь замер (в конце мая), единственным видимым отличием было то, что выступавшая прежде вперед часть сектора сравнялась, причем произошло это главным образом из-за добровольного отхода британцев. Любопытным контрастом к обычному опыту прежних операций явилось то, что в данном случае из двух сторон наиболее тяжелые потери понес обороняющийся. Потери британцев составили 59 тысяч человек – почти вдвое больше количества потерь атаковавших их германцев.

Почему же германцы упустили возможность использовать созданную химической атакой внезапность? Почему британцам удалось спастись от разгрома, хотя полный паралич боеспособности французов явился для них неожиданностью? Наконец, почему они понесли такие огромные потери, когда германцы фактически почти отказались развить свой успех? Вот три вопроса «Второго Ипра».

К концу марта пленные, захваченные на юге сектора, занятого тогда французами, подробно рассказали, что в окопы доставлены в больших количествах баллоны с газом. Они рассказали также о способах пользования этими газами. Французские командиры не обратили никакого внимания на это предостережение, быть может, потому, что вскоре части их должны были быть здесь сменены. Любопытно, что 30 марта в бюллетене 10-й французской армии, находившейся далеко отсюда в Пикардии, появилось подробное изложение этого случая.

Еще более полное и точное предупреждение было получено 13 апреля, когда вблизи Лангемарка к 11-й французской дивизии, оборонявшей тогда этот участок, перебежал германский дезертир и рассказал, что «баллоны с удушающими газами размещены побатарейно в количестве 20 баллонов на каждые 40 м вдоль всего фронта». При нем был даже найден грубый респиратор, которым в качестве противогаза были снабжены атакующие.

Французский командир дивизии генерал Ферри, на которого известие это произвело большое впечатление, предупредил об этом французскую дивизию – своего соседа слева, британскую 28-ю дивизию – соседа справа, канадскую дивизию, которая должна была занять через два дня часть его фронта, и алжирскую дивизию, занимавшую остальной участок его фронта обороны. Еще более важным было то, что Ферри предупредил об этом своего командира корпуса Бальфуриэ и офицера для связи от штаба Жоффра, который прибыл навестить его дивизию.

Как же реагировали на это два влиятельных лица? Бальфуриэ назвал Ферри легковерным шутником и пропустил мимо ушей оба его предложения: обстрелять окопы германцев, чтобы уничтожить баллоны, и уменьшить число бойцов на тех участках фронта, которым угрожали газы.

Офицер для связи не только назвал всю эту историю мифом и тем поставил на ней крест, но и разнес Ферри, во-первых, за то, что он снесся с британцами непосредственно, минуя соответствующие инстанции, а, во-вторых, за то, что Ферри вопреки доктрине Жоффра принял меры к уменьшению гарнизона поставленной под угрозу позиции. В заключение на основании свойственных французской армии обычаев Ферри поплатился за свою правоту отрешением от должности.

Генерал Пютц, принявший от Бальфуриэ оборону своими двумя дивизиями левой части сектора, был не больше последнего склонен верить рассказам о газах, хотя новое предупреждение пришло 16 апреля уже из бельгийских источников.

Пютц, насмехаясь, рассказал при случае эту историю британскому офицеру для связи от 2-й армии Смит-Дорриена, но, видимо, не считал нужным поставить об ней в известность свои собственные войска. В итоге они оставались в полном неведении, пока не задохнулись в облаках ядовитых газов.

Единственные меры предосторожности были приняты британцами. Была проведена воздушная разведка, но ей не удалось обнаружить чего-либо необычного, и Плюмер просто передал предупреждение о возможной опасности своим командирам дивизий, с оговоркой: «За что купил, за то и продаю!». Частям не было предложено или приказано принять какие-либо меры предосторожности против ОВ, а через несколько дней был позабыт и самый факт предупреждения, ибо газы казались весьма «неджентльменской» новинкой!

Знакомство с обычной для германцев практикой использования в печати всяких инсинуаций и провокаций должно было бы привлечь внимание британского командования и пробудить его подозрения. Дело в том, что германское радиосообщение от 17 апреля гласило: