Сергей Лесной - Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории

Было еще одно обстоятельство, заставлявшее русское общество настороженно относиться к славянской теории происхождения Руси. Существовало так называемое движение «славянофилов», течение политическое. Не все могли согласиться с ними, что руссы идут и должны идти своей собственной, едва ли не изолированной дорогой, что европеизация вредна и т. д. Словом, к славянской теории происхождения Руси была пристегнута политическая теория, которая многими просвещенными людьми не могла быть принята. От нее пахло ретроградством, рабством и невежеством, хотя она и обладала некоторыми положительными чертами, напр., подчеркивала необходимость здорового патриотизма, учета русских условий и т. д.

В общем, обстановка сложилась так, что, несмотря на наличие антинорманистов, не появилось ни одной серьезной концепции истории Руси на славянской основе. Обе революции 1917 г. почти ничего не изменили в этом отношении. Было вначале не до истории: не до жиру, быть бы живу. Затем последовал разгром «буржуазных» историков в результате одни бежали, другие были уничтожены, третьи превращены в лакеев «пролетариата». Прошло несколько десятков лет, пока история стала выбиваться вверх из-под груд обломков, но в своем естественном развитии она была ограничена (об этом мы уже достаточно говорили). Новые советские историки пошли дорогой полунорманизма. Они признали основы культуры Древней Руси чисто славянскими, но государственность конунгов — германской.

Решение проблемы пришло из зарубежья. Несмотря на крайне неблагоприятные условия для исследовательской работы в эмиграции, появились книги и множество журнальных и газетных статей, в которых различные авторы продолжали прежнюю линию в отношении Древней Руси. Следует признать, и здесь сказалась слабая сторона антинорманизма: он распылился на множество «теорий» и «теориек», и лишь немногие авторы придерживались наиболее верной — теории западного славянства, которая опиралась на летописи, другие исторические источники, на традицию и логику. Научная мысль очень медленно и постепенно освобождалась от дурмана норманизма и «фанатизма» прочих теорий.

Наконец, в I960 г. был найден основной аргумент в пользу того, что Рюрик с братьями был из западных славян. Ценность документа увеличивалась тем, что он по времени приблизительно соответствовал времени написания "Повести временных лет". Значит, терминология обоих этих документов была одинакова. Кроме того, значение термина «рутен» или «русин» выяснено исчерпывающим образом. Существование славянского племени Русь на западе в начале еще столетия (между Эльбой и островом Рюген) доказано неопровержимо. Оказывается, что «русины» этой области назывались так же «ругами». С нахождением этого документа (вернее, с введением его в научную дискуссию) и другие источники приобрели большую силу. И нет никакого сомнения, что найдется теперь множество их. Точнее сказать, получат правильное осмысление прежде всего давно известные.

С опубликованием указанной работы загадка призвания варягов исчерпалась до дна. С норманизмом, полунорманизмом и прочими «измами» покончено. Переходим теперь к деталям описанного выше хода событий. Основоположником научной теории норманизма следует считать академика Г. С. Байера (ум. в 1738 г.), который обосновал ее и привел новые доказательства в ее пользу (заметим, неверно истолкованные): известие Бертинской хроники о "послах народа Рос" в 839 г.; указал на скандинавский характер «русских» названий днепровских порогов; связал скандинавских «вэрингов» с «варягами» русских летописей и «барангами» византийских хроник и т. д. Его аргументы казались Татищеву настолько убедительными, что он привел в переводе крупные выдержки из Байера в своей «Истории» и тем самым способствовал распространению идей норманизма в русском обществе. Между тем доводы Байера были слабыми и скорее поддерживали, чем опровергали, славянскую теорию.

Татищев считает, что Рюрик был членом славянской династии, но по женской линии. Вместе с тем он опять- таки пишет (стр. 344): хотя, дескать, "славян по всей Руси до Рюрика было много, но пришествием Рюрика с варяги род и язык славенский был уничижен". Тем самым признает, что варяги, которые пришли с Рюриком, не были славянами. С их приходом, мол, славянский язык отошел на второй план. И вообще он, видимо, полагает, что варяги явились в очень большом количестве. Свой же собственный, оригинальный взгляд Татищева: Рюрик прибыл из Финляндии. "Из-за моря" он объясняет так, что «морем» называли Ладожское озеро. Об этом он прямо говорит (стр. 372): "Рюрик пришел из Финляндии в 862-м, имея жену Енвииду, королеву норманскую". Таким образом, Татищев занял особую позицию: варягов-германцев он признавал, но Рюрик, по его мнению, был членом славянской старинной династии, явился из Финляндии при поддержке варягов. Своеобразное объединение норманской и славянской теории. Собственно началом спора норманистов с антинорманистами следует считать речь ак. Г. Ф. Миллера в 1749 г. "О происхождении и имени народа Российского", вызвавшую резкий отпор со стороны Ломоносова. Резюмируя мысли Миллера, он писал: "Сие так чудно, что если бы г. Миллер умел изобразить живым стилем, то бы он россиян сделал толь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен".

Ломоносов доказывал, что никакой "великой тьмы невежества" на Руси не было, что Русь имела свою историю еще до того, как она стала иметь "общих государей", и уводил начало ее к предкам руссов — к антам. Он утверждал, что Русь как государство и русская культура созданы не чужестранцами-варягами, а самими славянами. Эти славяне были коренным населением междуречья Дуная и Днестра вплоть до отрогов Карпат.

Голос Ломоносова, однако, не был услышан, он оказался в решительном меньшинстве, и первая схватка была решена в пользу норманизма, ибо доводы Ломоносова, хотя и заслуживали внимания, достаточно не были еще разработаны. Все дальнейшие труды — Френа, Штрубе де Пирмона, Штриттера, Туимана, Круга и т. д. — были направлены на обоснование норманской теории. Шлецер, с его классическим трудом «Нестор», еще более утвердил авторитет этой теории. Но (исподволь) нашлись и иностранцы — Шторх (1800), Эверс (1814) и др., возражавшие против норманской теории и собравшие солидный материал против нее. В особенности много дал труд Эверса. Он выступал против нелепого допущения, что северные славяне, прогнав варягов, снова пригласили их же. Он опровергал доводы относительно понимания имени Руси из корней вроде «руотси», "Рослаген" и т. д. Он возражал против вывода древних русских имен лишь из скандинавских корней. Он настаивал на существовании имени Русь в Причерноморье. И т. д.