Свен Штеенберг - Генерал Власов

Предупредили ли Сталина органы секретной полиции, как утверждает официальная версия, или же он поверил в зреющий заговор с подачи Гитлера через президента Чехословакии Эдуарда Бенеша, на что намекает Никита Хрущев, или же советский руководитель сам спровоцировал Гитлера на подобную подачу, по-прежнему неизвестно. [7] Вальтер Шелленберг в своих воспоминаниях (Memoirs. Koeln: Verlag fuer Politik und Wirtschaft, 1956. Ss. 48 ff.) говорит о том, что руководитель Гестапо Рейнхард Гейдрих получил сведения от белой русской эмиграции в Париже, а именно от генерала Скоблина, будто бы Тухачевский с ведома германского Генерального штаба планировал заговор с целью свержения Сталина. Между тем Гейдрих не исключал возможности того, что Сталин сам посеял данный слух, чтобы получить основания для устранения угрозы своей власти со стороны генералов. По соображениям внутриполитического характера, могло быть желательным, чтобы подобный повод подкинули из-за рубежа. Более того, когда Гейдрих преподнес Сталину через Эдуарда Бенеша сфабрикованные материалы, Сталин не только быстро «заглотал наживку», но и — к полному удивлению Гейдриха — предложил заплатить за сведения. В середине мая 1937 г. Сталин выплатил за информацию три миллиона золотых рублей, а 4 июня Тухачевский был арестован. Между тем есть все основания считать, что официальное обвинение — «шпионаж в пользу иностранного государства и подготовка к поражению Красной Армии в планируемой войне против Советского Союза» — не соответствовало истине. Более вероятно то, что Тухачевский — постоянно бивший тревогу и указывавший на опасность, которую представляет для России национал-социалистическая Германия, [8] Из обращения 15 января 1936 г. к Центральному Исполнительному Комитету СССР. Английский перевод в кн. Soviet Union, 1936 г. Collection of Statements by Stalin, Tukhachevsky, Molotov, and others. London, n.d. незадолго до ареста побывавший в Англии и во Франции, — обсуждал с представителями официальных кругов этих стран способы отстранения от власти Гитлера. Оппозиционеры в среде немецких вооруженных сил тоже вполне могли участвовать в подобных переговорах. [9] Генерал-майор доктор К. Шпальке в своем эссе «Der Fall Tuchatschewski» в «Die Gegenwart» от 25 января 1958 г. настаивает на том, что Тухачевский планировал совместные военные действия с Англией против Германии, тогда как Сталин стремился устраниться от участия в подобном конфликте. Основная причина проведения чисток в Красной Армии состояла в политических разногласиях — версию эту подтвердил Шпальке офицер советской разведки.

Как бы там ни было, расправа Сталина носила устрашающий по размаху характер. По самым скромным оценкам, были арестованы около тридцати тысяч офицеров. Ликвидации подверглись три из пяти маршалов, 13 из 19 командующих армиями и более половины из 186 командиров дивизий. Не было пощады даже их семьям. Так, жертвами террора пали мать Тухачевского, его сестра Софья и его братья, Александр и Николай; еще четыре сестры угодили в лагеря. [10] См.: Levytsky В. Vom roten Terror zur sozialistischen Gesetzlichkeit. Muenchen, 1961; Епишев в «Военно-историческом журнале», 1963 г., стр. 4–5; Малиновский в газете «Красная звезда», 23 февраля 1963 г.; Reile О. Geheime Ostfront. Wels: Verlag Welsermuehl, 1963. Ss. 249 ff.; Die Moskauer Schauprozesse 1936–1938, dtv-Dokumente. Stuttgart, 1963.

Несомненно, эти события оказали влияние на формирование отношения Власова к сталинскому режиму, хотя сам он непосредственно никак не пострадал — даже не был арестован. Однако он получил прекрасное представление о том, сколь шаткой была в те времена почва под любым высокопоставленным офицером Красной Армии. Однажды его дивизионный комиссар показал на фотографию маршала Блюхера, висевшую в кабинете Власова, и порекомендовал:

— На вашем месте я бы снял это.

— Уже? — спросил Власов.

— Уже! — ответил комиссар.

Фотография была подписана самим маршалом, которого Власов знал по военной академии. [11] Власов описывал этот случай 19 апреля 1943 г. на допросе у зондерфюрера Клейна (из беседы Клейна с автором).

Власову повезло. Он не только избежал ареста, но и весной 1938 г. получил звание полковника, а также и назначение от командующего Киевским военным округом на пост руководителя отдела военной подготовки. Однако он продолжал оставаться в «зоне поражения» до тех пор, пока в ноябре того же года не был направлен в составе группы военных советников в Китай.

Так Власов впервые оказался в командировке в некоммунистической стране. Сначала он прибыл в г. Чунцин, где размещалось китайское правительство. Одни русские советники на фронте носили китайскую военную форму без знаков воинского различия, другие ходили в гражданском. Большинство имели военные псевдонимы, так, Власов был в Китае Волковым. Он быстро достиг взаимопонимания с китайцами, завоевал их любовь и уважение, а особенно прославился с блеском прочитанными лекциями в китайском военном училище в Чунцине.

В Китае Кремль проводил двухстороннюю политику. С одной стороны, СССР поддерживал Чан Кайши в его борьбе против японцев, а с другой — искал возможности усилить позиции китайских коммунистов. Секретные службы СССР дали Власову соответствующий намек, однако он не отреагировал, поскольку ничего подобного не содержалось в полученных им официальных инструкциях. Мысль о предательстве доверия и дружбы с китайцами казалась ему отвратительной.

С февраля по май 1939 г. он служил советником при маршале Чжень Цзышане, командующем Вторым военным округом Северо-Западного фронта провинции Шаньси. Это было очень непростое задание. Под теми или иными предлогами маршал то и дело саботировал распоряжения Генерального штаба. Его считали человеком умным, упрямым и склонным к интриганству, а также мастером тонкого искажения фактов. Подчиненным ему войскам надлежало принять участие в широкомасштабной операции, а задача Власова заключалась в том, чтобы убедить маршала в этой необходимости. Путем искусной дипломатической игры советник завоевал доверие маршала и получил разрешение на инспекцию его войск.

В данном предприятии большую роль сыграл личный переводчик Власова, Сунь Кюйчи. Двадцатидевятилетний Сунь был юристом по образованию, приписанным к русской миссии отделом печати Военного министерства. Человек умный и разносторонний, он скоро подружился с Власовым. Суня особенно поражала способность Власова сосредотачивать все силы на решении непосредственных задач. Русский офицер умел отодвигать в сторону все остальное и никогда не выпивал в служебное время. Он не раз демонстрировал личную храбрость. Поскольку во время разведывательных операций постоянно существовала опасность попасть в плен к японцам, Власов приказывал всегда находившемуся рядом Суню застрелить его в критической ситуации.