Станислав Ауски - Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии.

История с письмом Шаповалова вовсе не так уж проста. В то время в штабе РОА находился Сергей Фрелих, который встретился с Власовым в Линце около 29-го апреля. Фрелих знал о переговорах с американцами и сам, на ином участке, принимал в них участие. [176]Согласно его показаниям, начальник штаба 2-й дивизии, ген. Боярский, привез от ген. Власова из Праги следующий устный приказ 2-й дивизии: немедленно выйти в поход к Праге. После передачи приказа, ген. Боярский, согласно показаниям Фрелиха, снова отбыл в Прагу и его возвращение обратно ожидалось три дня. [177]Этот второй отъезд ген. Боярского подтверждает и Алдан. Согласно его данным, Боярский отбыл в Прагу 5-го мая с намерением отыскать ген. Власова, разъяснить ему положение и привезти от него новые приказы для дальнейшей деятельности.

В обеих версиях, Шаповалова и Боярского, должно быть немало правды и они логично взаимно сходятся. Ген. Трухин в течение всего этого времени был поставлен в положение чрезвычайной напряженности. Почасовой лимит, в размере 36 часов, почти истекал, а части армии в Южной Чехии продолжали стоять в бездействии, ожидая решения.

О событиях в Праге ген. Трухин узнал от местного населения в Южной Чехии. Прослушивание радиосообщений из Праги не давало ясной картины создавшегося положения. 5-го и 6-го мая в одном из городков, наименование которого не приводится, чешские повстанцы предоставили в распоряжение Трухина от 20 до 30 грузовиков для переброски части подразделений в Прагу, но ген. Трухин отклонил это предложение. Этим объясняется, почему первоначально дружелюбное отношение населения Южной Чехии к РОА решительно изменилось.

Свидетельство об изменении отношения представляет также полк. Герре:

Штаб РОА и небольшой штаб немецких офицеров связи сначала помещались в чешских казармах в г. Будейо- вице, но враждебное отношение местного населения заста- вило оба штаба переместиться на южную окраину города, потом в с. Каплице, а позднее, в город Стракошще. Настроение среди местного населения в Южной Чехии было до того напряженным, что полк. Нерянин должен был приставить к группе немецких офицеров сзязи личную охрану, численностью в 35 человек и вооруженную автоматами. Полк. Герре называет это положение состоянием мятежа, главным образом, по отношению к чинам немецкой армии. [178]

Усугублению трехсторонних враждебных отношений способствовали также и столкновения подразделений РОА с немецкими частями. На железнодорожной станции в с. Каплице группа РОА освободила транспорт, следова- ший из концентрационного лагеря, в котором находилось 800 человек. В транспорте были русские, поляки, французы и бельгийцы.

В районе г. Тргови Свины произошло столкновение с частями С С, в результате чего были убитые у обеих сторон. В этом месте, 2-я дивизия приобрела дополнительное оружие.

4-го мая штаб армии РОА с ген. Трухиным и штаб связи полк. Герре находились в г. Страконице. Ген. Трухин, находясь в затруднительном положении ввиду почасового лимита, а главное, вследствие неуверенности относительно судьбы нескольких десятков тысяч людей, не хотел брать на себя ответственности за капитуляцию войск РОА, которые согласно планам КОНР, должны быть сохранены. Ген. Трухин намеревался перевести в американский плен не только части, находящиеся в Южной Чехии, но и 1-ую дивизию и Казачий корпус, который в то время уже зошел в подчинение РОА, вследствие чего, Трухин нес ответственность и за судьбу казаков. Поэтому он решил лично отправиться в Прагу к ген. Власову, получить его подпись и вместе с ним скоординировать всю акцию. Об операциях 1-й дивизии в Праге он уже знал и не одобрял их. Под давлением своего второго заместителя, полк. Нерянина, он перед своим отъездом подписал соглашение о переходе войск РОА за американскую линию, как это было договорено с ген. Дагером. Документ датирован днем б-го мая и был оформлен в двух экземплярах. Один из них оставил себе полк. Нерянин, второй экземпляр ген. Трухин взял с собой. Ни он, ни кто-либо из вышеуказанных генералов и офицеров, которые дела- ли попытки соединиться с ген. Власовым, в Южную Чехию уже не возвратились.

Их судьба сложилась следующим образом:

Ген. Трухин отбыл в Прагу на автомашине и его сопровождали ген. Шаповалов, адъютант лейт. Ромашкин и шофер. Они приближались к Праге с юго-запада и следовали через места, где уже были явные признаки восстания. После нескольких остановок им удалось добраться до г. Пршибрам, где путь был прегражден революционными отрядами (гардами). Советский парашютист, сброшенный над г. Пршибрам за несколько дней до этого, опознал сидящих в машине. В здании ратуши, куда они были приведены, их ожидал капитан советской армии. [179]Он выдвинул ящик стола и вынул из него планшет с картой ген. Боярского. После этого, он с иронией сказал: «Вы, наверное, знаете, кому это принадлежало, товарищ Трухин. Вчера мы его повесили».

На следующий день, ген. Шаповалов был расстрелян, а ген. Трухина позднее увезли в Москву. Лейт. Ромашкин, спустя три дня после этого, был освобожден частями 1-й дивизии, отступавшими из Праги.

Срок в 36 часов, данный американским командованием должне был истечь в 06.00 часов 8-го мая.

В ночь на 8-ое мая полк. Нерянин направил группу из восьми офицеров к американской 11-й танковой дивизии с документом, подписанным ген. Трухиным, и просил о предоставлении дальнейших инструкций относительно перехода. Сопроводительное письмо он подписал лично. В эту ночь произошло то событие, которым заканчивается любая война. В 00.01 час., 9-го мая, Германская армия прекратила все боевые действия и капитулировала.

Ген. Дагер снесся со своим высшим командованием и заявил, что ввиду окончания войны, соглашение подлежит изменениям. Он приказал армии РОА остаться там, где она находится и устно добавил, что в случае какого- либо перемещения части РОА будут, без всякого предварительного предупреждения, подвержены обстрелу и бомбардировке со стороны американцев. [180]

Из дальнейшего хода событий вытекает, что эта угроза была лишь формальной, или кто-то информировал верховное американское командование о фактическом положении дел и разъяснил ему политическую сущность событий в Южной Чехии. Фактом является то, что части РОА под натиском приближающихся авангардов Красной армии начали спонтанно уходить на запад и никто по ним не стрелял и не бомбардировал. В то время за американскую линию ушло такое количество различных частей, что формальная угроза со стороны американцев все равно была бы неосуществимой.

В период бездействия и неопределенности, в Прагу к Власову выехал 8-го мая также Сергей Фрелих. Его сопровождали член штаба майор Сергей Шейко, чех-член повстанческой части и чешский полицейский. В каждой деревне они останавливались и расспрашивали немецкие части о положении дел. Оба чеха входили в дома, где прослушивали сводки чешского радиовещания. Когда группа добралась до штаба 2-й дивизии, разместившегося восточнее от с. Каплице, то там пили коньяк из больших стаканов и забавлялись. Фрелиха они с иронией попросили, чтобы он передал в Праге привет ген. Власову. После этого группа продолжала свой путь на север. Перед г. Табор они остановились около немецкого подразделения и спросили офицера, могут ли они еще проникнуть в Прагу. Последний ответил, что тогда они должны поторопиться, т. к. Красная армия находится лишь в пяти километрах в направлении на восток. Чехи выходили из домов и рассказывали, что согласно радиосводкам, первые советские танки вошли в Прагу. Вследствие этого группа решила не ехать дальше и вернуться в с. Каплице, в штаб 2-й дивизии. По прибытии в штаб, Фрелих отправился к командиру ген. Звереву, и сообщил ему, что советские танки находятся в 20-ти километрах от этого места и что необходимо дать приказ об отступлении. Пражское радиовещание беспрестанно повторяло сообщение о прибытии советских танков в Прагу.