Юрий Фельштинский - Архив Троцкого (Том 3, часть 1)

Такова же по своему смыслу и бухаринская постановка вопроса об опасности войны. Существование последней несомненно. Вопрос об этой опасности был поставлен оппозицией со всей решительностью еще в прошлом году. Эта опасность усугубилась и надвинулась, благодаря последовательному ослаблению революционных сил и коммунистических партий внутри ряда стран, из-за того что коммунистическое руководство не умело использовать внутренних противоречий. Как можно бороться коммунистическим партиям против опасности войны до возникновения последней? Ничем иным как сплочением пролетарских сил для подготовки революционной борьбы за власть в своей стране. За исключением работы в армии, которая не менее важна и в мирное время, чем работа среди рабочих и революционного крестьянства, нет никаких других специфических методов борьбы с войной до ее возникновения, кроме подготовки революции, повседневной борьбы и увязывания этой борьбы с борьбой за пролетарскую диктатуру в условиях, создаваемых мировой обстановкой и классовыми отношениями внутри каждой данной страны. В ответ на указание критиковавших его «левых» делегатов, что из всей оценки Бухарина вытекает необходимость дожидаться войны, с тем чтобы только в созданной ею обстановке бороться за революцию, Бухарин отвечает:

«На мой взгляд, если пытаются перенести центр тяжести с этого вопроса об опасности войны на внутренние противоречия или на что-либо другое, то это будет означать непонимание всей серьезности положения... но можно ли утверждать, что в наше время непосредственная революционная ситуация, даже в таких странах, как Германия и Чехословакия, может возникнуть только в связи с войной? Такое утверждение означало бы, что мы должны «ждать» возникновения войны или учитывать в своей работе только одну эту перспективу... Но степень вероятности революции — поскольку мы говорим вообще, в том и в другом случае неодинакова...

Центральной проблеме военной опасности подчинены все прочие проблемы; это относится и к проблеме внутренней политики и к внутренним противоречиям.

В чем же заключается разница между нашей повседневной работой и повседневной работой социал-демократии?.. В том, что коммунисты должны увязывать злободневные вопросы — и это для каждого коммуниста обязательно — с проблемами так называемой «большой политики»... В нашей повседневной работе мы должны указывать на опасность войны, в связи с каждым мало-мальски важным злободневным вопросом... Разумеется, может случиться, что непосредственная борьба за диктатуру пролетариата выдвинется на первый план и без войны. Но и здесь нужно отметить, что грядущая война уже отбрасывает из будущего свою зловещую тень... и т. д и т. п.»

Бухарин прибег к этому высокопарному стилю всех пацифистов «о зловещей тени», чтобы спрятать концы в воду.

Выплясывая канкан вокруг вопроса о «возможности», в виде исключения, борьбы за пролетарскую диктатуру еще до войны, и изложивши несколько «с одной стороны, с другой стороны», Бухарин приходит к выводу, что революция до войны все же маловероятна и установка ее на ближайшие годы должна заключаться только в агитации против военной опасности.

По существу это есть ликвидация на ближайшие годы революционных перспектив и революционных задач компартий[416]. Это есть замена принципов коммунистической политики лево-социал-демократическими. Но левые социал-демократы как раз и усматривают главную задачу Интернационала (Второго) в борьбе против военной опасности... Это значит, что Интернационал... должен играть роль пацифистского орудия. Его основная роль как орудия мировой революции отступает при этом неизбежно на задний план. И это — повторяем — не вследствие чьих-либо сознательных намерений... а вследствие внутренней логики новой теоретической установки, что в тысячу раз опаснее самых худших субъективных намерений.

Эти слова тов. Троцкого, сказанные по поводу выводов, логически следующих из теории социализма в одной стране, прямо содержатся в новейшей теоретической установке, данной Бухариным Коминтерну на VI конгрессе, установке, центральной идеей которой является госкапитализм, затушевывание внутренних противоречий, подмена революционной задачи борьбы за пролетарскую диктатуру — пацифистской задачей борьбы против военной опасности[417].

Конгресс закончился стопроцентным единогласием. На последнем заседании перед напыщенной и тоскливой агиткой Бухарина были приняты погромные резолюции об апелляции группы Троцкого и группы Маслова—Рут Фишер. Несколько менее погромны были резолюции о Сюзанне Жиро и Вайнкопе[418]. Авансом, в счет будущих бюджетных и внебюджетных поступлений, конгресс санкционировал все действия советских властей по отношению к оппозиции. На кустанайских избиениях[419] сейчас, таким образом, лежит печать конгресса Коминтерна. Нужно полагать, что избиения ссыльных, заключения их в тюрьму за опоздание на регистрацию и прочие сметные и сверхсметные гнусности сейчас будут воспроизводиться в расширенном масштабе. Вообще на оппозиции пока что обе фракции — и рыковская и сталинская — уступают друг другу.

Каковы же итоги конгресса? Считают его левоцентристским. Конгресс усилил т[ак] н[азываемых] левых — в Германии группа Тельмана оформилась, укрепилась — Эверт дискредитирован, провален на выборах в ИККИ, во Франции дискредитирован Доррис, особенно Кашен — руководство целиком передано Семару—Торезу. В Чехословакии настоящая революция — Шмераль отказался от шмерализма, прошлого, настоящего и будущего, руководство должно быть передано левым. Во всех трех партиях руководство будет ориентироваться на Сталина. В китайской партии тоже, по-видимому, получили «левые» — в ИККИ избран Страхов (Цю Цюбо), а Джан Готао[420] кандидатом. В американской партии победил — и крепко — Ловстон, Фостер потерял и то, что имел — сталинцы утешаются тем, что 1) группа Форвертера такая же левая, как и Ловстона и 2) провалили Пеппера в ИККИ (хотя американская] партия его поддерживала). В польской партии усилилась группа Барского. В итальянской Эрколи по-прежнему руководит ЦК, он ориентируется на Бухарина. «Победу» «левых» видят также в том, что провалили Петровского (Беннета) в Исполком, что дискредитирован (вернее: дискредитировал себя своим докладом) Куусинен. Коларов и Димитров[421], по-видимому, ориентируются на Бухарина. Из русских введены в Исполком Молотов и Рыков (кто-то из англичан запросил, удобно ли вводить председателя СНК в ИККИ, Молотов ответил, что такой большой уступки мы империализму делать не можем).

Внутренние дела не веселы. Перспективы такие: либо бунт в деревне, либо голод в городах, либо ввоз хлеба. Но ввозить не на что. Уже сейчас в некоторых районах начинается голод или что-то похожее на голод, чтобы не употреблять этого страшного слова. Очень скверно положение в Смоленской, Рязанской губ[ерниях], Белоруссии, в районе Одещины и Херсонщины голодный район охватил территорию с населением в 800 тыс. человек. Правые снова поднимают голову — линия оппозиции сейчас опровергнута жизнью, сейчас видно, что Троцкий со своей линией очень быстро привел бы страну к гибели. Дело не в кулаке — кулак большой роли в с[ельско]-хозяйственном] производстве не играет, суть в том, что в деревне вообще у мужика нет хлеба.