Андрей Андреев - Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Пока же проект привилегий 1764—65 гг. явился последней попыткой открыть Академический университет на принципах Регламента 1747 г. После смерти Ломоносова эти попытки более не повторялись, а после 1766 г. Академический университет фактически прекратил свое существование. [553]Однако идеи Ломоносова о создании в России полноценного университета по европейским образцам воплотились, хотя и не до конца, при организации Московского университета, о которой пойдет речь дальше в этой главе. Но прежде чем обратиться к анализу этого события, ставшего решающим в судьбе университетской идеи в России, необходимо осветить важнейшую страницу «модернизации» университетов в эпоху Просвещения – создание Гёттингенского университета, занявшего место одного из главных образцов, на который затем ориентировались последующие основания университетов в Европе второй половины XVIII в.

В середине XVIII в. немецкий университет, несмотря на господствующий в его системе глубокий кризис, получил мощный поступательный импульс развития. Идеалы Просвещения и университетские традиции соединились при создании Гёттингенского университета, основание и последующее развитие которого показало пример успешной «модернизации» университета как реформы сверху, проведенной государством с целью повышения эффективности преподавания, дисциплины студентов, облагораживания университетского быта и, в конечном счете, укрепления его авторитета в глазах общества.

Такой результат был достигнут благодаря сочетанию ряда благоприятных для университета условий, определявших политику ганноверских курфюрстов в данную эпоху. Немаловажным для успеха «модернизации» являлось то, что в Гёттингене университет возник как новое основание, от начала и до конца подготовленное государством, а потому над ним не довлел груз интриг и запутанных отношений внутри корпорации. В то же время надо отметить и переходный характер Гёттингена в университетской истории: предвосхитив в своем облике многие черты, которые станут характерными для «классического» университета, он в то же время в своей внутренней организации еще в значительной мере являлся слепком с прежнего «доклассического» университета с его особыми правами и привилегиями, так сказать «наливая новое вино в старые мехи». Тем удивительнее столь длительный и мощный успех, тем большей похвалы достойны основатели Гёттингенского университета и поколения профессоров, поддерживавших его добрую славу.

По сути, Гёттинген явился единственным благополучным и долгосрочным основанием университета в немецких землях XVIII в. (епископские университеты в Фульде (1734), Бонне (1777) и Мюнстере (1780), на облик которых также повлияла эпоха Просвещения, не просуществовали долго, [554]не смог добиться большой известности и созданный маркграфами Анспах-Байройт лютеранский университет в Эрлангене (1743)). Поэтому Гёттинген может служить примером того, как, вообще, должен открываться новый университет в XVIII в., какие этапы проходит его учреждение.

Первым шагом здесь послужило получение привилегии от императора Карла VI Габсбурга, подписанной 13 января 1733 г. Казалось бы, в середине XVIII в., когда император распоряжался в Священной Римской империи лишь незначительной долей прежней власти, а каждое княжество проводило самостоятельную политику, такая привилегия представлялась анахронизмом. И тем не менее, в этом, во-первых, проявилась сила традиции – ни один немецкий университет до того еще не открывался без привилегии (папской, императорской, или и той и другой), а во-вторых, присутствовал практический смысл, обеспечивая заканчивающим университет признание их ученых степеней по всей империи и возможность поступать на соответствующие служебные должности. Поэтому об издании императорской привилегии для нового университета особо ходатайствовал посланник ганноверского курфюрста при венском дворе и даже опасался противодействия со стороны соседних государств (Пруссии, Гессена и Брауншвейга), но все прошло благополучно, не в последнюю очередь потому, что за полученную привилегию заплатили изрядную сумму в 4000 талеров. [555]

По своей форме и содержанию документ повторял предыдущую императорскую привилегию, изданную для университета в Галле, и, подобно той, даровал университетские права в их традиционном средневековом виде. Преподаватели и студенты университета должны пользоваться «всеми обычными свободами, почестями, освобождением от налогов, которые предоставлены другим немецким университетам». [556]Университет получал право возводить в ученые степени бакалавра, магистра, лиценциата и доктора, признаваемые на всей территории Священной Римской империи. Внутреннее устройство корпорации привилегия определяла в самом общем виде, оставляя остальное на усмотрение основателя университета – курфюрста. Членам университета дарованы права составлять уставы и выбирать ректора. Последний наделялся всеми средневековыми правами пфальцграфа, о которых шла речь в первой главе, как-то: назначать судей, выдавать законные свидетельства внебрачным детям, признавать юношей совершеннолетними, отпускать «рабов на свободу» (servos manumittere, имелось в виду средневековое право освобождения сервов от феодальных повинностей) и даже «короновать поэтов» – ритуал, который перестал использоваться в университетах еще в XVI в. [557]

Императорская привилегия заканчивалась упоминанием наказаний за ее нарушение, которые заключались в штрафе размером в 50 марок чистого золота, половина из которых уплачивалась в имперскую казну, а половина – ганноверскому курфюрсту.

В контексте всего учредительного процесса получение привилегии от императора еще не означало немедленного открытия университета. С точки зрения имперского права, тем самым, была лишь получена высочайшая санкция на основание университета в Гёттингене. Поэтому в последующие несколько лет при дворе курфюрста продолжалась подготовительная работа, разрешались финансовые вопросы, обеспечивались необходимые помещения, шло приглашение профессоров. Но как, вообще, здесь возникла идея основать университет?

По одному из преданий, предложение открыть университет восходит к служившему при ганноверском дворе Г. В. Лейбницу, который якобы составил проект для курфюрста Георга Людвига (отца курфюрста Георга Августа, фактического основателя университета). Текст этого проекта не сохранился, и, зная взгляды Лейбница на университет, проанализированные выше, можно, вообще, сомневаться, что он существовал. Тем не менее сама идея университетского основания носилась в воздухе после того, как в 1692 г. представители династии Вельфов, герцоги Брауншвейг-Каленберг (впоследствии Брауншвейг-Люнебург, резиденцией которых с 1636 г. являлся Ганновер) получили достоинство курфюрстов, а в 1714 г. Георг Людвиг взошел на английский престол под именем короля Георга I.