Николай Карамзин - Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

На первое Иван сказал, что способен ездить между тремя столицами, а на второе, что венчать на королевство его должен русский митрополит. Очевидно, он сам понимал, как эти объяснения бессмысленны, потому что с легкостью соглашался, чтобы поляки избрали себе сына Максимилиана и чтобы сразу был заключен мир.

Сейм избрал Генриха Валуа. Королем он оказался никудышным, от Польши пришел в ужас, и как только смог – сбежал. Тут сторонники Москвы снова стали просить Ивана скорее прислать послов и взять Польшу на тех же условиях, что и Генрих.

Но пока Иван раздумывал, на польский трон избрали семиградского князя Стефана Батория. Это был замечательный выбор. Для Польши. В первой же грамоте к русскому царю Баторий твердо дал понять, что Ливонию не уступит. А дела у русских в Ливонии шли все хуже. Они не только не смогли взять в 1577 году город Ревель, но измученное долгой войной эстонское население стало вести против войска свою войну – настоящую крестьянскую войну.

Не выдержал напрасных обещаний и Магнус, он занял несколько ливонских крепостей и велел передать Ивану, что Ливония теперь его королевство. «Иван изумился», – пишет Карамзин. Изумление его было страшно. Он бросил свое войско на занятые Магнусом города. Они сдавались русским без сопротивления. Иван требовал Магнуса перед свои очи. Магнус сидел в Вендене и ехать не желал. Вместо себя он послал захваченного в плен воеводу Батория, и тот открыл царю, что его «король» ведет переговоры о передаче Ливонии Баторию. Иван потребовал Магнуса немедленно. И тот побоялся ослушаться. Скоро он уже сидел вместе со своими чиновниками в холодном и пустом доме на соломе.

Русские тем часом вошли в Венден. Немцы сопротивлялись отчаянно и заперлись в замке. Когда угроза захвата стала очевидной, они взорвали себя вместе с женами и детьми.

Из крупных крепостей теперь оставалась Рига. Но на Ригу Иван пойти не решился. Он взял мелкие городки, где сидели литовцы. Без боя. Магнуса со всеми его приближенными везли за собой как трофей. Но в Дерпте Иван почему-то его простил и отпустил, истребовав только выплатить Москве 40 000 гульденов. Даже вернул все, что Магнус сумел навоевать, и щедро добавил пару городков.

На этом успехи Ивана в Ливонии и закончились. Баторий, решив проблемы с немцами, обратил взгляд на Ливонию. Иван же, вернувшись в Москву, разочаровался в своей пятой жене и без всякого разрешения женился на Анне Васильчиковой, а потом и на шестой – Василисе Мелентьевой.

А Баторий наладил отношения с сыном Девлет-Гирея, и не пустыми обещаниями купил его верность, а настоящим золотом, так что у Польши появился отличный союзник – все тот же крымский хан. В Ливонии же немцам удалось отобрать назад город Венден, а Магнус простился с надеждами на русского царя и принял сторону Батория, шведы также теснили русских из Ливонии.

Как-то очень быстро положение изменилось ужасным образом для царя. Летом 1578 года он послал войско отобрать Венден, но оно потерпело такое сокрушительное поражение, что московские пушкари предпочли повеситься на своих орудиях. Если до этого Иван игнорировал предложения Батория о мире, теперь он сам искал мира.

Поздно. Баторий желал войны. Первое, что он сделал, – пошел на Полоцк. Полоцк был вооружен плохо, но он был хорошо укреплен. Баторий взял город за три недели. Тем временем Иван, приехав во Псков, где было собрано большое войско, разбил его на отряды: один пустил грабить Курляндию, другой – на Карелию и Ижору, поставил гарнизоны в ливонских городках и собирался идти на Вильно и Варшаву.

Но тут пришло известие о Полоцке. Русские пробовали пробиться к городу – и не смогли. Из Полоцка Баторий пошел на Псков. Дойдя до границы, он из-за начала зимы (1580 года) вернулся в Варшаву. Войско короля было наемным, ему требовались деньги, чтобы платить воинам жалованье. Шляхтичи, прежде недовольные, услышав о планах Батория, деньги тут же выделили и обещали набрать новое войско.

Иван пытался с королем торговаться, но теперь получал один и тот же ответ: «Ты должен отдать Литве Новгород, Псков, Луки со всеми областями Витебскими и Полоцкими, также всю Ливонию, если желаешь мира». Такого мира Иван не желал. А другого не желал Баторий.

Иван, кажется, не понимал, что это не угрозы, это ультиматум. Он занимался более интересными делами. Женился в седьмой раз на Марии Нагой, а своего сына Федора женил на сестре набирающего силу Бориса Годунова, породнившегося годы назад с Малютой Скуратовым и через тот брак попавшего в окружение царя. «Два брака, ужасные своими неожиданными следствиями для России, вина и начало злу долговременному», – не мог не воскликнуть Карамзин.

В 1581 году царь неожиданно узнал, что Баторий взял Великие Луки и прямиком идет к Пскову. Иван был в ужасе. Он «вверил защиту Пскова Воеводам надежным: Боярам, Князьям Шуйским, Ивану Петровичу и Василию Федоровичу (Скопину), Никите Ивановичу Очину-Плещееву, Князю Андрею Хворостинину, Бахтеярову, Ростовскому-Лобанову; дал им письменный наказ и в храме Успения, пред Владимирскою иконою Богоматери, взял с них торжественную присягу, что они не сдадут города Баторию до своей смерти».

Поскольку воеводы отлично знали, какой смертью умрут, если сдадут Псков, или какой смертью умрут их семьи, если передадутся Баторию, – что ж, выхода у них не было. Они должны были или победить, или умереть. Назначенные царем, они потребовали такой же клятвы у своего войска. Войско поклялось.

18 августа Баторий подошел к Пскову. То, что он увидел, ему очень не понравилось. Это была настоящая каменная крепость. Взять ее приступом король не мог. Он это понял сразу же. Началась осада. Король вел борозды, ставил осадные орудия, и эта работа тянулась вплоть до 7 сентября.

Через день был приступ. Горожане его отбили. В этот день погибло 863 защитника и 1626 было ранено. У Батория полегло пять тысяч человек. Раненых никто не считал. Баторий пробовал напугать жителей и вынудить к сдаче, в ответ пустили стрелу с ответом, что будут биться до смерти.

Больше всего Баторий боялся, что осада затянется. Она и затянулась. Приступов было немало, вылазок осажденных – тоже. Войско короля редело не только от стрел и ядер, но и от болезней, холода, начинающегося голода.

Собрав все силы, Баторий сделал 2 ноября последний приступ. Он был неудачен. А когда сквозь ослабевшее войско короля к городу подошли свежие силы и смогли пробиться в город, Баторий понял: это поражение. Он приказал сниматься и уходить.

Отступая, Баторий оказался у Псково-Печерского монастыря, надеясь хоть там добыть необходимое для дальнейшей войны золото. Но теперь его приступы дважды отбили монахи. Баторий боялся в это верить. Монахи тоже не собирались сдаваться. Измученное, голодное, плохо одетое для зимы войско стало разбегаться. Первыми покинули короля немцы. Литовцы писали в отчаянии, что Баторий упрям, если он не повернет, то погибнет в снегах.