Юрий Фельштинский - Архив Троцкого (Том 3, часть 2)

В результате имевших место фактов, затруднений и наших выступлений к сентябрю всюду отмечается рост наших рядов. Киев, примерно, вырос на 30%, Екатеринослав на 100%. Следует подчеркнуть, что рост происходил и продолжается, главным образом, за счет рабочих основных предприятий, на которых мы до XV съезда были слишком слабы, а в некоторых случаях никого не имели. Но, несмотря на отмечавшийся как общее явление рост, не всюду пополнение рядов происходит одинаково. Если в некоторых пунктах мы имели рост до указанных выше цифр, то примерно в Центрально-Промышленном районе начинаем только шевелиться. Вообще этот район (Тула, Иваново-Вознесенск, Кострома, Брянск, Нижний [Новгород], Тверь) нами слишком слабо охвачен, и силы наших кадров слишком незначительны. Что является и сейчас несомненным — это условия для роста, но рост происходит в зависимости от состояния нашей работы на местах, которое далеко разнится.

Переходим к характеристике отдельных пунктов:

1) Украина. Во всех основных пунктах (Харьков, Киев, Екатеринослав, Запорожье, Одесса, Николаев, Кременчуг) нам удалось организационно закрепить наши ряды и развернуть работу. Во всех этих пунктах работа развернута по-настоящему с июля месяца. Всюду имели место выступления и распространение документов.

За этот период выделились Киев и Екатеринослав.

Киевская оппозиция перенесла все прелести репрессии после XV съезда. Из ее рядов было изъято значительное количество руководящих товарищей. Некоторое оживление в работе замечается к периоду апрель — май. После решений июльского пленума начинается значительное выступление наших товарищей первоначально на открытых партсобраниях, а потом и на рабочих собраниях. Для выступлений использовываются все легальные возможности. Выступления охватывают вопросы общие (хозяйственные] затруднения) и местные.

Хозяйственные] затруднения находят свое отражение и в Киеве. Реальная зарплата рабочих падает. Целый ряд вытекавших из затруднений фактов значительно помогает там вести разъяснительную работу среди рабочих. Всюду и везде подчеркивается сопоставлением наших предупреждений и имеющих место фактов правота оппозиции. Результаты этой работы начинают понемногу сказываться в настроениях рабочих-коммунистов и беспартийных. Особо энергично настроение развивается вокруг лозунгов, связанных с правой опасностью. Борьба в конце июля—августа[492] принимает открытый характер. Товарищи выступают с совершенно четкой и ясной линией как представители оппозиции, в выступлениях ссылаются на основ [ные] документы оппозиции. В результате отмечен рост оппозиции за счет предприятий на 30%. Если к XV съезду в основн[ых] предприятиях Киева: завод «Большевик» (с 3000 раб.), «Арсенал», «Ковкий чугун», «Красный пахарь» (Сель[ско]хоз[яйственное]маш[иностроение]), железнодорож[ные] мастерские — не было оппозиционеров и К[онтрольные]К[омиссии] с окркомом на собраниях говорили, что «за оппозицией идет только ремесленный пролетариат», то уже в августе угрожающе заявляли: «Мы вам «Большевика» не простим».

В начале сентября начинаются явления, свидетельствующие о распространяющемся влиянии оппозиционных взглядов: представители оппозиции избираются в президиумы собраний, делегатские собрания и др[угие]. Общее собрание [завода] «Ковкий чугун» по вопросу о втором займе индустриализации принимает, вопреки сопротивлению аппарата, большинством 480 против 50, резолюцию оппозиции с указанием на необходимость перераспределения нац[иональных] доходов.

В ответ на оживленную деятельность оппозиции аппарат повел борьбу провокационными мерами. Провокаторы делают заявления о своих связях с центром, который якобы вынес постановление об агитации за срыв хлебозаготовок и стачки на предприятиях. В широко распространенном открытом письме эта клевета была разъяснена и соответствующим образом оценена. Гнусные способы борьбы к рабочим не пристали. На заводе «Большевик» в течение почти двух недель в сентябре Окр[ужная]К[онтрольная]К[омиссия] ведет следствие о фракционной работе, очень робко принимая решение о репрессиях, и некоторые товарищи исключаются. Но снятие их с работы через общее собрание не удается. На др [угих] предприятиях снимаются некоторые рабочие с работы. Во второй половине сентября начинаются массовые обыски, продолжавшиеся в течение целой недели. За одну ночь примерно было проведено 50 обысков. Несмотря на репрессии, темп работы усиливается. ГПУ ведет дальнейшие репрессии: городской актив К[ом]с[о]м[ола] арестовывается во время совещания по вопросу об общегородской конференции, дабы лишиться возможности выступить на конференции. Несмотря на это, на конференции все же публика успешно выступает. Некот[орые] т[овари]щи буквально силой выбрасываются из помещения конференции] на улицу; были случаи, когда находящаяся в помещении конференции рабочая молодежь всаживала ребят обратно через окно.

В ночь на 20 октября ГПУ произвело аресты. 31 чел[овек] были брошены во внутр [еннюю] тюрьму ГПУ. Из этого количества трое немедленно подали заявление, 10 чел[овек] были выпущены, из них на другой день два вновь были арестованы на улице. Немедленно после ареста рабочие были оповещены широко распространенной листовкой. Репрессии вызвали большое возмущение и всячески рабочими обсуждались. 24/Х группы раб[очих] некот[орых] предприятий направились в ГПУ для протеста. Когда они приближались, против них были выставлены войска ГПУ для преграды к дальнейшему продвижению. Рабочие все же прорвались и вплотную подошли в ГПУ с протестом и требованием немедленного освобождения заключенных. Когда начался летучий митинг, на котором выступали рабочие и от имени своих предприятий требовали немедл[енного] освобождения оппозиции, то ГПУ были высланы два взвода для оцепления демонстрации и, т. к. это не помогло, на помощь был вызван конный резерв милиции, кот[орый] отрезал доступ к улице ГПУ другим подходившим группам. Когда демонстранты подошли, арестованные были на прогулке и рабочие их первоначально приветствовали через щель забора. Для того чтобы заглушить речи и лозунги общения, ГПУ вызвало на помощь «индустриализованных» свистунов — стоявшие во дворе ГПУ машины беспрерывным ревом гудков старались заглушить приветствия. Один из арестованных, рабочий-краснознаменец[493] тов. Кофман, оттолкнул стоящего у дверей, ведущих на террасу, красноармейца и прорвался наверх; вслед за ним прошли остальные арестованные. Товарищи Поляков (б[ывший] прокурор корпуса, расположенного в Киеве) и Яковлев (б[ывший] член партии с 1902 г.), старейший киевский работник, обратились с речами к рабочим. Индустр[иализированные] свистуны мешали говорить. Речи прерывались пением «Интернационала» арестованных и рабочих. ГПУ растерялось от неожиданности и присмирело на время пения «Интернационала». Таким образом, несмотря на вооруженную] силу, выставленную против представителей рабочих, состоялось общение с арестованными. Начальник ГПУ Иванов сам не изволил выйти и никого не уполномочил выслушать рабочих. Демонстрация продолжалась до вечера, участвовало приблизительно 350—400 человек.