Михаил Cвирин - Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.

Приказ остановить отвод и вновь наступать в направлении Берестечко, переданный все с тем же начальником политуправления фронта бригадным комиссаром Михайловым, поступил на командный пункт 15-го мехкорпуса, находившийся в лесу у поселка Каштеляны, только около 10 утра. Пока установили связь с подразделениями, пока разворачивали войска и возвращали к линии фронта – наступил вечер.

Командир 8-го мехкорпуса генерал Рябышев должен был понимать, что сразу перейти в наступление корпус не сможет. Вот как он описывает ситуацию в свои мемуарах:

«Было уже 8 часов 50 минут утра 27-го, когда я приказал командиру 6-го корпусного мотоциклетного полка полковнику Т. И. Трибуцкому разведать маршруты выдвижения соединений, местонахождение и силы противостоящей группировки противника. Затем вызвал начальника оперативного отделения подполковника П. Н. Шмырева и начал диктовать приказ соединениям корпуса. Исходный рубеж для наступления – станция Рудня—Сестратин. Дивизии должны сосредоточиться в этом районе к 2 часам 28 июня и спустя два часа начать наступление. Боевой порядок строился в два эшелона: первый эшелон – 12-я и 34-я танковые дивизии, второй эшелон – 7-я моторизованная. Главный удар вдоль шоссе Броды—Дубно наносит 12-я танковая дивизия. 7-я мотодивизия, наступая во втором эшелоне, развивает ее успех. Левее 12-й, обеспечивая левый фланг ударной группировки корпуса, наступает 34-я танковая дивизия в направлении на Радзивилов, Сербино, Волковые. Основная задача корпуса – разгромить противостоящего противника и овладеть районом Дубно, Смордва, Пелча, а затем занять круговую оборону». [222]

Увы, в «Описании командиром 8-го механизированного корпуса боевых действий корпуса с 22 по 29 июня 1941 года» Д. И. Рябышев дает совершенно иную картину событий:

«В соответствии с приказом Юго-Западного фронта № 2121 командиром корпуса в 7:00 27.6.41 г. был отдан следующий боевой приказ:

34-й танковой дивизии ударом в направлении Козин, м. Верба, Дубно к исходу 27.6.41 г. выйти в район Дубно, Загорце-Мале, Семидубы.

12-й танковой дивизии ударом в направлении Ситно, Козин, м. Верба к исходу 27.6.41 г. выйти в район Подлуже, м. Верба, Судобиче.

7-й мотострелковой дивизии движением в направлении Броды, Червоноармейск, м. Верба к исходу 27.6.41 г. сосредоточиться в районе (иск.) м. Верба, Рудня, Берег, обеспечивая действия корпуса с северо-запада и юго-запада.

Начало наступления в 9:00 27.6.41 г.»

Дмитрий Иванович Рябышев в процессе написания своих мемуаров пользовался документами ЦАМО – и уж во всяком случае не стал бы в подробностях выдумывать текст несуществующего приказа. Похоже, что приказов действительно было два – один, отданный в 7:00 27 июня и заведомо невыполнимый, предписывал начать наступление через два часа. Другой отданный в 8:50, назначал наступление на 4:00 следующего дня.

Почему же в своем отчете генерал Рябышев упомянул только о первом приказе, а в мемуарах – о втором? Дело в том, что около десяти утра на КП Рябышева (3 км юго-западнее поселка Ситно) произошел неприятный инцидент. Прибывший сюда член Военного Совета фронта корпусной комиссар Вашугин, узнав, что наступление все еще не начато, устроил руководству корпуса истерику, обвинил Рябышева в измене и от имени командующего фронтом потребовал немедленно приступить к выполнению поставленной задачи.

Существуют два описания этого эпизода: сдержанный у самого Рябышева и весьма яркий у его заместителя по политтчасти бригадного комиссара Попеля – с комендантской командой, военным прокурором и угрозой расстрела. На книгу Н. К. Попеля «В тяжкую пору» существует множество нареканий – автор, не пользовавшийся документами, во многих местах «оживил» ситуацию, спутал даты, имена и названия. Однако инцидент с угрозами Вашугина, безусловно, имел место – иначе невозможно понять произошедшие далее события… [223]

Примерно в то же время на КП 8-го мехкорпуса появился начальник автобронетанковых войск фронта генерал-майор Р. Н. Моргунов. Он сообщил, что ему поручено координировать действия 8-го механизированного корпуса с наступающим слева 15-м мехкорпусом. По его словам, с северо-востока на Дубно должны были наносить удар 9-й мехкорпус из района Клевань и 19-й мехкорпус – из района Ровно. Увы, последняя информация оказалась ложной – оба мехкорпуса к этому времени уже отступали от Дубно на Ровно и перейти в атаку возможности не имели. Затем генерал Моргунов отбыл в 15-й мехкорпус, который к этому времени успел получить еще один приказ штаба фронта (№ 0019) на отход за линию 37-го стрелкового корпуса по Золочевским высотам, – лишь в 10 часов утра отмененный все тем же вездесущим бригадным комиссаром Михайловым на основании приказа № 2121.

Так или иначе, 8-й механизированный корпус не имел возможности полностью сосредоточить свои силы перед наступлением. Поэтому в корпусе буквально на ходу был создан передовой подвижный отряд в составе 24-го танкового полка 12-й танковой дивизии в составе 25 тяжелых и средних танков, дополнительно усиленный 21 танком (15 Т-34 и 6 БТ-7) из 23-го танкового и 27-го мотострелкового полков. Руководителем отряда был назначен командир 24-го полка подполковник Волков. Отряд должен был немедленно начать движение на Дубно.

Следом за отрядом Волкова двинулась точно также наспех сколоченная ударная группа, насчитывавшая 217 танков и до 9 тысяч человек личного состава. Основу ударной группы составляла 34-я танковая дивизия, командиром группы по приказу Вашугина был назначен бригадный комиссар Н. К. Попель. Обе группы имели одно задание: занять Дубно и организовать взаимодействие с 19-м механизированным корпусом. К этому моменту остальные части 8-го мехкорпуса – 7-я моторизованная дивизия полковника Герасимова и 12-я танковая дивизия генерал-майора Мишанина – еще только перебрасывались на новое направление.

Наступление передового отряда началось в два часа дня, отряд Попеля вышел двумя часами позже. Немецкую оборону прорвали на удивление легко – противник почему-то не ожидал удара в этом направлении, его передовые заслоны были сбиты без труда. Лишь под Вербой, где у них была артиллерия, немцы попытались оказать какое-то сопротивление. Вскоре идущие по шоссе Львов—Дубно—Ровно советские танки и мотоциклисты начали догонять немецкие автоколонны – очевидно, это были тылы 16-й или 11-й танковой дивизии, двигающиеся от Берестечко через Вербу на Дубно или на Кременец.

Выход танков на оживленную коммуникацию противника – страшная вещь. Вскоре вся дорога была усеяна раздавленными машинами, мотоциклами и трупами солдат в серо-зеленой форме. В целом немцы признают факт паники и неразберихи, вызванный прорывом группы Попеля. Вот что написано в боевой истории 16-й танковой дивизии: «Приказов, казалось, уже никто не слышал, началась беспорядочная стрельба вокруг. Отступление частично перешло в панику. Лишь на короткое время еще раз удалось остановить напор танков и пехоты. Вербу пришлось оставить». [224]