В. Каргалов - Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси

Создание в Северо-Восточной Руси «баскаческой организации» А. Н. Насонов выводит прежде всего из известного летописного известия о переписи 1257 г., когда «приехаша численици, исщетоша всю землю Суждальскую и Рязаньскую и Мюромьскую и ставиша десятники и сотники и тысячники и темники» 4. В этих «десятниках», «сотниках», «тысячниках» и «темниках» А. Н. Насонов видел «лиц командного состава» из «собственно татар и монголов», которые вместе с численниками пришли на Русь.

Такое толкование летописного текста о переписи 1257 г. представляется очень спорным. Во-первых, ни Лаврентьевская летопись (на которую ссылается А. Н. Насонов), ни другие списки не дают никаких указаний на то, что «десятники», «сотники», «тысячники» и «темники» пришли вместе с численниками, т. е. могли быть из «собственно татар и монголов». Во-вторых, нет никаких оснований считать этих лиц «командным составом» каких-то военных формирований. Более вероятным представляется, что назначение «десятников», «сотников» и т. д. связано с проходившей переписью; именно так рассматривает этот вопрос М. Н. Тихомиров: «Была создана организация взимания податей по десяткам, сотням, тысячам и тьмам (десяткам тысяч)» 5. Точка зрения М. Н. Тихомирова представляется более обоснованной, так как в источниках имеются указания на «тьму» монгольского времени как на определенную податную единицу. В письме крымского хана Менгли-Гирея к «Жигмонту Литовскому» 6 упоминаются со ссылкой на «старые пожалования» «Черниговская тьма со всимп выходы и даньми», «Курская тьма з выходы и даньми», «Сараева тьма» в качестве податных единиц.

На основании летописного текста о «десятниках», «сотниках», «тысячниках» и «темниках» А. Н. Насонов утверждает, что «с уходом численников на Руси были сформированы (набраны) особые отряды, частью местного населения, с пришлым командным составом, которые поступали в распоряжение баскаков» '. «Прямые следы пребывания на Руси таких отрядов (составленных из туземного населения)» А. Н. Насонов видит в известном «летописном рассказе о баскаке Ахмате».

Между тем анализ летописных известий об «ахматовых слободах» не дает никаких оснований для подобного вывода. «Ахматовы слободы» по летописным известиям представляются не местами стоянки вооруженных «баскаческих отрядов», а торгово-ремесленными поселениями, куда сбегалось население под защиту баскака. Никоновская летопись прямо отмечает, что «быша тамо торгы и мастеры всякиа, и быша те велики две слободы якоже грады великиа».

В «двух бесерменах», которые вместе с тремя десятками «Руси» ехали из одной слободы в другую и были перебиты Липецким князем Святославом2, тоже трудно увидеть «баскаческий отряд» и «монгольских военачальников». Более того, сами «Ахматовы слободы» были созданы незаконно и, видимо, в нарушение обычных норм отношений баскаков и местных князей. Князь Олег Рыльский «иде въ Орду о томъ с жалобою ко царю Телебузе..., царь же Телебуга, давъ приставы князю Олгу, река: «что будетъ вашихъ людей въ слободахъ техъ, те люди выведите во свою область, а слободы те разгонита» 3, — более чем странное отношение хана к «баскаческому отряду»!,

Последний довод, который выдвигает А. Н. Насонов в качестве доказательства существования на Руси «военно-политической баскаческой организации» и «баскаческих отрядов», заключается в том, что «в пределах Европейской России мы встречаем целый ряд поселений с названиями: Баскаки, Баскаково, Баскачи и т. п.», и «может быть, происхождение части этих названий связано с местопребыванием или деятельностью баскаческих отрядов или баскаков» 4. На наш взгляд, существование на территории Северо-Восточной Руси населенных пунктов с названиями Баскаки, Баскаково, Баскачи и т. п. не дает оснований считать их местом стоянки «баскаческих отрядов». Гораздо более вероятным представляется предположение, что появление этих названий связано с землевладением монгольских феодалов на Руси, факты которого отмечались в исторической литературе1. Баскаки, постоянно проживавшие в русских городах, могли получать от князей определенные земельные пожалования. А. Юшковым опубликована любопытная жалованная грамота рязанского князя Олега Ингваровича «Ивану Шаину» на земли по реке Прони (1257 г.): «бысть он посажен от Батыя на Чернигове владетелем, и аз, князь велики, ведая его, Ивана Шаина, породы ханска и воина добра, велел есте ему отвести поле по реке Прони» 2. Этот документ, по нашему мнению, может пролить свет на причины появления многих «Баскаковок». В другом документе — докончании великого князя Дмитрия Ивановича с великим князем рязанским Олегом Ивановичем (1382 г.) — прямо говорится о землях «на рязанской стороне», которыми «баскаки ведали» 3. О землевладении «ордынских вельмож» в ростовских землях имеются сведения в «Повести о св. Петре, царевиче Ордынском»4. Появление большого количества «баскаковок» в ярославских и ростовских землях связано с тем, что ярославские и ростовские князья были постоянными «служебниками» хана и, видимо, больше привлекали в свои земли «ордынских вельмож».

Таким образом, аргументы А. Н. Насонова в лучшем случае допускают двойственное толкование и не обосновывают в достаточной степени тезис о существовании в Северо-Восточной Руси «военно-политической баскаческой организации» монгольских феодалов.

Русские летописи, неоднократно упоминавшие о баскаках, ничего не говорят о существовании каких-либо «баскаческих отрядов». Даже в летописных рассказах об антитатарских городских восстаниях второй половины XIII — начала XIV в. нет упоминаний ни о баскаках, ни об их военных отрядах. Это неслучайно: если в обычное время «баскаческие отряды» и не отмечались летописцами, то во время антитатарских выступлений отряды баскаков (если бы они существовали) не могли, конечно, остаться в стороне от событий.

Восстание 1262 г., самое крупное антитатарское выступление в городах Северо-Восточной Руси во второй половине XIII в., было направлено не против баскаков (которые даже не упоминаются летописцами в связи с этими событиями), а против «бесермен» — откупщиков ордынской дани. Никаких серьезных столкновений с татарами во время этого восстания не было. Летописи сообщают, что бесермен просто «выгнаша из городовъ»; убиты были только наиболее жестокие из них (например, известный Зосима в Ярославле). Такое развитие событий наводит на мысль, что никаких вооруженных «баскаческих отрядов», способных если не «держать в

повиновении Русь» (А. Н. Насонов), то во всяком случае оказать сопротивление восставшим, в Северо-Восточной Руси не было.

Следующее антитатарское выступление в Ростове в 1289 г. тоже никак не связано с существованием баскаков и «баскаческих отрядов». Летописец сообщает, что «седе Дмитрии Борисович Ростове, тогда же бе много Татаръ в Ростове, и изгнаша их вечьем, и ограбиша их» '. Летописец рисует картину, типичную для того времени: князь пришел из Орды на княжение с отрядом татар; насилия татар привели к вечевому выступлению и изгнанию их из города (даже не «избиша»).