В. Каргалов - Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси

из Центральной и Западной Европы. Немецкие «гости» проникали и даль­ше Новгорода, во Владимиро-Суздальскую Русь. В ярлыке ордынского хана Менгу-Тимура (1266—1272 гг.) великому князю Ярославу Ярославичу предписывается: «Менгу-Темерево слово к Ярославу князю. Дай немец­кому гостю путь на свою волость. От князя Ярослава ко рижаном и к болшим и к молодым и кто гостит, и ко всем: путь вашь чиста есть по моеим волости. А кто мне ратный, с тим ся сам ведаю. А гостю чист путь по моей волости» 1. В то время Ярослав Ярославич был великим князем Владимир­ским, и под его «волостью» можно понимать всю Владимиро-Суздальскую Русь. Проникновение немецких купцов по «Менгу-Темереву слову» за пределы новгородских земель почти не отражено в источниках. Един­ственное летописное известие о пребывании немецких купцов в русских княжествах в последней четверти XIII в. относится к Курскому княжест­ву. Никоновская летопись сообщает, что в 1284 г., во время карательного похода татар против рыльских и воргольских князей, были взяты в плен иноземные купцы: «Тогда же прилучися въ земли той быти гостемъ нарочитымъ Немецкимъ и Цареградцкымъ, и техъ поведоша покованыхъ въ Немецкихъ железехъ». Дальнейшее развитие событий показательно для характеристики политики татар по отношению к торговле: «Уведеша же о нихъ, яко гости суть, и повелеша ихъ розковати, и весь ихъ товаръ изыскавше, отдати имъ целъ и не вредити ихъ ничемъ никому» 2.

Интересные данные о проникновении немецких купцов во Владимир­ские земли содержатся в Рижской долговой книге конца XIII столетия. В записях 1286 г. дважды упоминается немецкий купец Любберт «из Суз­даля», а в записи 1287 г. сообщается о поездке в Суздальскую землю немец­кого купца Николая Волка3.

Продолжалась во второй половине XIII в. торговля с Западом и через Смоленск. Как показывают исследования Н. А. Усачева, торговля Смолен­ска с Висби, Ригой и с северонемецкими городами не прекратилась после нашествия Батыя. Правда, появление в Смоленске татарских послов с во­оруженными отрядами (что нашло отражение в позднейших приписках к договору 1229 г.) «привело к некоторым заминкам в торговле», однако «размеры торговли были значительны» 4.

Таким образом, нельзя говорить о полной торговой изоляции Северо-Восточной Руси с запада во второй половине XIII в. Через Смоленск и особенно через Новгород на Русь постоянно проникали немецкие товары.

Как центр балтийской торговли, Новгород приобрел во второй половине XIII в. совершенно исключительное значение. Торговля Руси в западном направлении, с Польшей и Центральной Европой, фактически прекрати­лась в связи с постоянными литовскими набегами, и основная масса евро­пейских товаров проникала в северо-восточные русские княжества через Новгород.

Весьма важным обстоятельством, стимулировавшим развитие новго­родской торговли после нашествия Батыя, было образование вокруг Нов­города своеобразной «торговой периферии». «Низовские земли», разгром­ленные татарами, превратились в поставщиков традиционных товаров русского экспорта (воска, меда, мехов, льна и т. д.), которые новгородские купцы продавали за границу. Новгородские купцы торговали по всей тер­ритории Северо-Восточной Руси, причем эта торговля велась «по цесаревой грамоте», с санкции ордынского хана. Свободе торговли по Владимиро-Суздальской Руси новгородцы придавали большое значение. Требование дать «путь чист» по «Низовской земле» встречается почти во всех договор­ных грамотах Новгорода с великими князьями. В договорной грамоте 1270 г. с великим князем Ярославом Ярославичем специально оговарива­ется, что «гостю нашему гостити по Суздальской земли бесъ рубежа, по цесареве грамоте» '. То же требование встречается и в позднейших дого­ворных грамотах Новгорода с великими князьями. При заключении догово­ра 1270 г. новгородцы требовали от великого князя: «и при купче Новгородьскыи, что в Костроме и по иным городом, то, исправивъ, пусть в Новъгородъ с товаром»2. Новгородские купцы распространяли «немецкие» товары, прибывавшие по Балтийскому морю, по всей территории Северо-Восточной Руси. Летописцем упоминаются «гости Новогородцкиа, кои быша въ Володимери, и во Тфери и на Костроме» 3.

Очень тяжелыми были последствия монголо-татарского завоевания для русской черноморской торговли. По образному выражению В. В. Мавродина, «татарская кочевая стихия отрезала Русь от Черноморья» 4. Толь­ко после образования Золотой Орды и определенной нормализации отно­шений с нею русские княжества начали постепенное восстановление тор­говых связей с причерноморскими городами. Почти прекратилась торговля Северо-Восточной Руси с Крымом. Немногочисленные свидетельства ис­точников о связях русских земель с Крымом (русские поселения в Кры­му, поездки в Крым за солью, торговля русскими мехами и т. д.) относят­ся, как нам представляется, исключительно к Южной Руси. На это обстоя­тельство, в частности, обращает внимание В. Е. Сыроечковский в своем известном исследовании о купцах-сурожанах. Он считает русских купцов, привозивших во второй половине XIII в. меха в Крым, выходцами из юж­норусских княжеств и указывает, что «для XIII века с несомненностью устанавливаются связи Сурожа с Юго-Западной Русью» '.

Центром торговли с Крымом какое-то время оставался Киев, дорога в который была хорошо известна итальянским купцам (пизанские купцы торговали в Киеве с начала XIII в.). В «Истории Монголов» Плано Карпини упоминаются «купцы из Константинополя, приехавшие в Россию через землю татар и бывшие в Киеве» в 1246 г., в том числе «Михаил Ге­нуэзский», «Мануил Венецианский», «Яков Реверей из Акры», «Николай Пизанский» и «много других» 2. В. В. Мавродин, говоря о продолжавшем­ся русском судоходстве по Черному морю после похода Батыя, также име­ет в виду именно Южную Русь3. В Северо-Восточную Русь, связи которой с южнорусскими княжествами были в значительной степени утрачены, итальянские купцы не проникали. Нет сведений и о поездках северорус­ских купцов во второй половине XIII в. в Византию и Крым. Видимо, Владимиро-Суздальская Русь в этот период была отрезана от черноморских городов и ее связи с ними начали налаживаться только в XIV в. В летопи­сях под 1319 г. впервые упоминается «море Сурожское», а под 1356 г. ле­тописцы сообщают о прибытии в Москву вместе с татарским послом Ирынчеем «гостей-сурожан» 4. В. Е. Сыроечковский указывает, что «торговые связи Москвы с итальянскими колониями, по всей вероятности, создались в XIV веке» 5.

Исключительное значение для русской торговли во второй половине XIII столетия приобретает «Волжский путь». По Волге шла торговля се­верорусских княжеств с Ордой и через нее — с Востоком. На большое зна­чение «Волжского пути» для русской внешней торговли неоднократно ука­зывалось в исторической литературе. В. Е. Сыроечковский пишет, напри­мер, что «развитие и ранний расцвет московской торговли определились не столько западными, сколько восточными связями», главным образом «по Волжскому пути»6. Об увеличившемся в XIV—XV вв. значении «Волжского пути» для северовосточных русских земель и росте в связи с этим городов по Волге пишет А. М. Сахаров 7.