В. Королюк - Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.

Этой главе, пожалуй, лучше всего было бы пред-послать слова известного знатока средневековых польско-чешских отношений польского историка К. Малечинского, писавшего в 1960 г., что “польско-чешские отношения 965—990 гг. не были еще предметом специальных исследований “и в польской, ни в чехословацкой историографии”'. Замечание это остается в полной мере актуальным в настоящий момент. Если не считать работ Г. Лябуды и самого К. Малечинского, о которых неоднократно пойдет еще речь ниже, то придется согласиться с тем, что вопросы польско-чешских отношений 60—80-х годов X в. освещались в специальной литературе главным образом попутно, в связи с характеристикой процесса объединения польских земель в рамках единого раннефеодального государства, что о них упоминали вскользь при освещении вопросов христианизации Польши или при анализе польско-германских или чешско-германских отношений X в. Такое положение вещей не могло не сказаться и на обобщающей, синтетической литературе как на старых2, так и на новых3 обобщающих трудах по истории Польши и Чехии, где вопросы польско-чешских отношений рассматриваемого времени вплетены лишь в качестве более или менее существенных эпизодов в общую ткань повествования, без сколько-нибудь серьезной попытки определить их место 'и значение как в политическом развитии Польши и Чехии, так и вообще в системе международных отношений Центральной и Восточной Европы того времени. Возможно, что именно неразработанность проблематики польско-чешских отношений явилась причиной не только недооценки, но даже определенно выраженного стремления преуменьшить значение польско-чешских связей 60—80-х годов X в. для политического развития польских земель этого времени так же, как и для христианизации Польши. Речь идет о работе польского историка Я. Домбровского, посвященной анализу политики средневековой Польши в связи с натиском немецких феодалов на Чехию и Венгрию и опубликованной в коллективном труде польских историков “Восточная экспансия Германии в Центральной Европе”, вышедшем в 1963 г.4

На период 965—986 гг., в течение которого с чешской помощью раннефеодальная Польша вела упорную борьбу на Западном Поморье, стремясь стать твердой ногою на Балтийском море, приходятся крупные совместные чешско-польские акции, приведшие к активному вмешательству западнославянских государств в политическую жизнь Германской империи.

В эти же годы, как это определенно засвидетельствовано источниками, Чехия играла важную роль в христианизации Польши и в связи с этим в развитии раннесредневековой польской культуры5. Вышеотмеченные факты являются важным показателем крупной исторической значимости именно этого времени в развитии средневековых польско-чешских отношений. Тем самым вполне оправдывается и специальный интерес к нему со стороны исследователя. К тому же нельзя забывать, что эпоха 965—986 гг. была, как в целом справедливо подчеркивает К. Малечинский6, “единственным моментом до 1420 г. существования польско-чешского союза, продиктованного взаимными интересами и общими целями”.

В настоящей главе автор ставит своей задачей подвести итоги предшествующего исследования польско-чешского союза 60—80-х годов X в. и, поскольку это окажется необходимым, продолжить его, проводя свой анализ польско-чешских политических отношений в тесной связи с изучением чрезвычайно интересной и достаточно сложной картины международной жизни Центральной Европы того времени, в которой столь важную роль играла восточная экспансия германских феодалов.

* * *

Первые бесспорные письменные свидетельства о Великопольском государстве, относящиеся к самым начальным годам правления Мешко I из рода Пястов (960—992 гг.), вполне определенно рисуют нам это западнославянское политическое образование ориентированным на Запад. Подробности, связанные с активной западной политикой польского князя, сообщают нам источники германского происхождения, показательно, однако, и свидетельство арабского путешественника еврея Ибрагима ибн Якуба из Испании, посетившего около 966 г. с торгово-дипломатическими целями, как полагают в качестве посла кордовского халифа, двор германского императора Оттона I, побывавшего в Чехии и Бодрицком княжестве и на основании довольно широкого круга информации описавшего тогдашнее международное положение Польши7,

Вот что он пишет в своей “Записке о путешествии в славянские страны” относительно Древнепольского государства: “А что касается страны Мешко, то она — самая обширная из их (т. е. славянских) стран”. Далее в “Записке” сообщается о дружине Мешко: “Имеет он три тысячи панцирных воинов, (разделенных на) отряды, а сотня их стоит десяти сотен других (воинов)”, о границах монархии Пястов: “С Мешко соседствует на востоке Русь, а на севере Бурус” (т. е. пруссы). И лишь после описания обычаев и страны пруссов, пе-

реходя к характеристике славянского народа, “называемого Вельтаба”, Ибрагим ибн Якуб приводит следующие очень важные сведения об этом народе и его отношениях с Мешко I: “Живет он в борах, находящихся в пределах страны Мешко8 с той стороны, которая близка к западу и части севера. Владеют они сильным го-родом.над океаном (т. е. Балтийским морем), который имеет двенадцать ворот... Воюют они с Мешко, а их военная сила велика”9. Буквально каждое из этих сообщений “Записки” Ибрагима ибн Якуба находит себе подтверждение в других источниках, безотносительно от того, идет ли речь о славном и могущественном городе Волине в устье Одры, или о тяжелых войнах Древ-непольского государства с волинянами и их союзниками лютичами, или, наконец, о силе и значении поднимающегося Древнепольского государства в Центральной и Восточной Европе. Здесь, пожалуй, уместно было бы напомнить красочную характеристику, данную Волину немецким хронистом XI в. Адамом Бременским, бывшим для своего времени не только широко образованным человеком, но и лицом, прекрасно осведомленным в делах полабо-прибалтийского славянства. Вот его слова: “Это действительно величайший из городов в Европе. Населяют его славяне вместе с другими народами — греками 10 и варварами; приезжие саксы тоже получают право на жительство, лишь бы только, находясь там, не проявляли признаков своего христианства. Есть там морской маяк, который местные жители называют греческим огнем”11.

Что касается длительных и кровопролитных войн с волинянами и входившими в состав лютического союза ратарями, то довольно яркую картину их рисует современный событиям источник “Деяния саксов” корвей-ского монаха Видукинда (ок. 925 —ок. 980 гг.), сообщающий о польско-лютических, далеко не всегда удачных для польской стороны столкновениях 963—967 гг.12