Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Ортипо лежит на моей постели и крепко спит. Я переслала твое письмо Малькольму для передачи Джорджи — он завтра уезжает.

Теперь прощай, мой желанный и любимый. Да благословит и сохранит тебя Господь! Страстно целую твои милые губы и любимые глаза. Навсегда твоя старая

Солнышко.

Ц.ставка. 28 ноября 1915 г.

Душка-Солнышко,

Самое теплое спасибо за два милых письма. Опять я был занят все утро и после обеда, и едва урвал четверть часа, чтоб написать несколько слов.

Граббе просит тебя прислать сюда 70 образков для нашей 1-й Кубанской сотни, вскоре отправляющейся на фронт.

Сию секунду Воейков принес мне бумагу с расписанием нашей поездки. Мы выезжаем 3-го декабря в Жмеринку и проведем 4-е, 5-е и 6-е с гвардейскими дивизиями [551]. Я очень рад, что так вышло и что проведу среди них свои именины.

Прости за этот ужасный торопливый почерк, но у меня осталось всего несколько минут.

Только что заглянул Силаев — вид у него сияющий. Он передал мне поклон девочек, за который я их очень благодарю.

Посылаю тебе ответ Джорджи — сохрани его.

Надеюсь, что твое бедное сердце скоро поправится, я так скорблю за тебя! Благослови тебя Бог, моя птичка, мое сокровище, моя милая женушка! С любовью целую тебя и детей.

Всегда твой

Ники.

Царское Село. 29 ноября 1915 г.

Мой бесценный друг,

Только 5-й день, как ты уехал, а кажется, что прошла вечность! Темно, идет снег; 11 градусов мороза, ночью было 16 градусов.

Вчера вечером служил о. Шавельский. Было прекрасно; мне его голос очень нравится. Он любезно согласился взять с собой 2 антиминса, так как я посылаю в Гвардейский Экипаж и 4-му стрелковому полку походные церкви к 6-му.

Мария Павловна пила со мной чай. Она была очень хорошенькая, когда сняла свою косынку, ее стриженые волосы были завиты. Она изменилась к лучшему — совсем не то, что было раньше. Сегодня она возвращается обратно в Псков, но не знает, когда уезжает Дмитрий. Вечером мы пошли к Ане, и там, кроме нас, были Деменк . [552] и Зборовский. Оказывается, что Ал. Конст. тоже приехал, так что мы повидаем его до отъезда на фронт. Сегодня утром Гулыга [553] придет с нами проститься. Кн. Лоло Д. [554] завтракает с нами, а позднее у меня будет Сандра Шувалова с отчетом.

Каждый день у меня приемы и дела, но интересного ничего нет, о чем бы тебе написать.

У меня неладно с челюстью, и я ем с трудом. Посылаю тебе письмо от Ани, ты, может быть, поручишь мне поблагодарить ее за письмо и подарок в своей телеграмме?

Дорогой мой, мне так хочется, чтобы твое письмо поскорее пришло, а курьер всегда опаздывает!

Благословляю тебя и целую с горячей любовью. Навсегда, мой Ники, твоя старая

Женушка.

Царское Село. 29 ноября 1915 г.

Дорогой, любимый,

Я уже сегодня начинаю свое письмо, чтобы крепко поблагодарить тебя за твое, только что мною полученное. Очень хорошо, что ты хочешь провести свои именины с войсками, хотя жаль, что мы не сможем быть вместе. Радуюсь, что ты проведешь этот великий праздник среди твоей армии. Да ниспошлет св. Николай свое особое благословение всем и да поможет! Мне не нравится ответ Джорджи, я нахожу его неправильным.

Как интересно, что ты видел К. Крючкова [555] . Идет сильный снег, так что поезд А. ушел отсюда часом позднее и шел целый час до города; она боится застрять на обратном пути. Ира, Ларка и Сандра [556] уезжают сегодня вечером в Алупку, так как у старого графа был удар. У нее 4 георгиевских медали и так странно видеть их на нарядном платье!

M-me Оржевская [557] хочет предложить твоей мама послать ее осмотреть здешних военнопленных. Я нахожу это прекрасным, потому что есть вещи, в которые надо входить. Наше правительство отпускает достаточно денег на пищу, но, кажется, она не получается, как следует, — бесчестные люди задерживают. Я рада, что у ней и у меня была та же мысль — я не имею права вмешиваться, а она может давать советы. — Слава Богу, что Бэби себя лучше чувствует, надеюсь, что он хорошо перенесет путешествие.

Дрентельн принимает командование полком, или как он вообще устраивается?

Вокруг моей лампы жужжат мухи — напоминает лето, но ветер завывает в камине. Дорогой мой, я так к тебе стремлюсь! Слава Богу, что малютка с тобой, чтобы приласкать тебя. Что ты делаешь по вечерам — играешь ли с кем-нибудь в домино?

Наврузов и Чавчавадзе пили у нас чай. Было так приятно увидать их через столько месяцев и узнать новости о вас обоих! Ты представляешь себе? — мы 5 пьем чай с 2 офицерами — но с ними это кажется совершенно естественным. Они также в восторге, что графиня Воронцова покинула Кавказ. Я во вторник посылаю Граббе 170 икон, 170 книжек, 200 простых открыток из склада, 170 пакетов иодина и 3 пакета для офицеров. Зборов. и Шведову я дам вещи сама. Затем еще небольшая икона св. Николая для сотни — ты можешь их ею благословить.

Ну, наш Друг виделся со стариком, который очень внимательно Его выслушал, но стоял на своем. Он намерен просить тебя совсем не созывать Думы (она ему ненавистна), но Гр. сказал ему, что нехорошо просить об этом тебя, так как теперь все желают работать, и поэтому было бы неправильным не созвать их по окончании ими предварительных работ — нужно оказать им немного доверия.

30-гоноября.

Завтракаю и пишу одновременно. В 10 час. я пошла к заупокойной литургии по нашим офицерам, дети пришли к отпеванию. Затем сидела в лазарете. Появился Наврузов, — он опять уезжает сегодня вечером в Армавир, а также Равтополо — у него цветущий вид.

2 градуса тепла и дождь. Гвардейские офицеры слыхали, что производство их не касается.

Ты прямо вернешься в ставку или проедешь через Минск? Эриванцы спрашивали об этом. Мелик-Адамов вернулся из Евпатории.

Должна принимать, поэтому приходится прервать письмо и покончить с завтраком.

Благословляю и целую тебя с безграничной преданностью. Навсегда, мой дорогой, твоя старая

Солнышко.

Ц. ставка. 30 ноября 1915 г.

Дорогая моя женушка,

Горячее спасибо тебе за твои письма. Я всегда жду их с некоторым сердцебиением. Вскрыв конверт, я сую в него нос и вдыхаю твои духи!

Чтобы лучше посмотреть гвардейцев и с большим удобством для них и для нас, мы выезжаем в четверг 3-го, а вернемся сюда либо 7-го, либо 8-го декабря. Войска теперь в походе, и поэтому мы увидим их ближе к границе, чем полагали первоначально.

Дрентельн прощается здесь в день нашего отъезда и уезжает прямо в Петроград по семейным делам. То же самое и Ник. Лав., возвращающийся из Одессы на 10 дней. Я не уверен, смогу ли я снова увидеть Гв. Экип., так как они должны оставаться как можно дольше в этом городе. Вот жалость!