Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Да хранит Вас Господь Бог. Нежно Вас целую. Шлю Вам самый сердечный привет. Дети Вас целуют.

Всем сердцем Ваша,

Сестра А.

Царица А.В.Сыробоярскому 29 ноября 1917 г. Тобольск.

Получила сегодня от мамы открытку, она пишет под впечатлением Вашего письма из Вологды [1148]. Да, Господь Бог Вас опять спас и впредь не оставит. Сердечное спасибо за открытку из Иркутска. — Из Тюмени, к сожалению, все еще не переслали, так скучно! Тяжело маме, что Вы так далеко, и она долго о Вас ничего не узнает.

Могу себе представить, как ужасно все, что там пережили [1149]. Тяжело неимоверно, грустно, обидно, стыдно, но не теряйте веру в Божию милость, Он не оставит Родину погибнуть. Надо перенести все эти унижения, гадости, ужасы с покорностью (раз не в наших силах помочь). И Он спасет, долготерпелив и милостив не прогневается до конца. Знаю, что Вы этому не верите, и это больно, грустно. Без этой веры невозможно было бы жить...

Многие уже сознаются, что все было — утопия, химера... Их идеалы рухнули, покрыты грязью и позором, ни одной хорошей вещи не сделали для Родины — свобода — разруха — анархия полная, вот до чего дошли, жаль мне даже этих идеалистов (когда они добрые), но поблагодарю Бога, когда у них глаза откроются. Лишь о себе думали, Родину забыли, — все слова и шум. Но проснутся многие, ложь откроется, вся фальшь, а весь народ не испорчен, заблудились, соблазнились. Некультурный, дикий народ, но Господь не оставит, и Святая Богородица заступится за Русь бедную нашу.

Надеюсь, что благополучно получите письмо, напишите сейчас.

До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Господь с Вами. Будьте бодрым. Самый сердечный привет.

Сестра.

Царица Анне Вырубовой 8 декабря 1917 г. Тобольск.

Милая, родная моя,

Мысленно, молитвенно всегда вместе — в любви расстояний нет. Тяжело все-таки не видеть друг друга. Сердце полно, так много хотелось бы знать, поделиться, но будем надеяться, что время придет, когда опять увидимся — все старые друзья. Ужасно мне грустно, что с Твоей подругой что-то неладно было, надеюсь, что все прошло и что друзья по-прежнему. Не время судить о своих друзьях — все нервные стали. Мы далеко от всех поселились: тихо живем, читаем о всех ужасах, но не будем об этом говорить. — Вы во всем этом ужасе живете, достаточно этого. И бывают маленькие тучки, которые других тревожат, от того моих троих [1150] не пустили — уже 4 дня, что благополучно доехали. Стыд и срам, что их не пустят — вечная боязнь — обещали столько раз — некрасиво это очень и, наверно, опять с Изой начнут... Ты видишь, никого не пускают, но надеюсь, что поймут, что глупо, грубо и нечестно их оставить ждать.

Вот холод 23 гр., и в комнатах мерзнем, дует, красивая кофта пригодится, будет греть снаружи и внутри. У нас всех “chilblains” [1151] на пальцах (помнишь как Ты от них страдала). Пишу, отдыхая до обеда, камин горит, маленькая собачка Jimmy [1152] Твоя лежит рядом, пока ее хозяйка на рояле играет, 6-го Алексей, Мария и Жилик играли маленькую пьесу, очень мило — другие все учат разные французские сценки, развлечение, и хорошо для памяти. Вечера проводим со всеми вместе, в карты играем, иногда Он нам читает вслух и я вышиваю. Очень занята весь день заготовкой к Рождеству, вышиваю и ленточки по-прежнему рисую, и карточки, и уроки с детьми, так как священника к нам не пустят для уроков, но я эти уроки очень люблю — вспоминаю много. Буду теперь с удовольствием Творения Григория Нисского читать, их раньше не имела. Последнее время читала Тихона Задонского. Все-таки привезла из моих любимых книг с собой. Ты Библию читаешь? Которую я Тебе дала, но знаешь, есть гораздо полнее, и я всем детям подарила и для себя теперь большую достала, там чудные вещи — Иисуса Сираха, Премудрости Соломона и т.д. Я ищу все другие подходящие места — живешь в этом — и псалмы так утешают. Родная, понимаем друг друга, спасибо за все, за все. Все переживаю.

Наш бывший раненый князь Эристов опять лежит в нашем лазарете (не знаю причину). Если увидишь, кланяйся ему сердечно от нас всех, трогательный мальчик. Знаешь, он помог мост перед Зимним Дворцом строить. Привет и спасибо большое милой Ек. В., что нас вспомнила, — ей и мужу душевный привет — храни и утеши его Господь Бог, который своих никогда не оставляет. Где Сережа с женой? От милой Зины получила письмо — дорогая ясная душа. И О.В. благодарю, — грустно ни о ком ничего не знать... Да, прошлое кончено, благодарю Бога за все, что было, что получила, и буду жить воспоминаниями, которые никто от меня не отнимет. Молодость прошла... Тоскую сильно. И о Тебе тоже, мою нежно любимую и далекую, Эмме привет и Английской сестре, родителям привет, очень рада, что Ты их имя опять носишь.

6-го был молебен, не позволили идти в церковь (боялись чего-то). Я уже 2 недели не была. Не выхожу при таком морозе из-за сердца, но все-таки тянет сильно в церковь. Наша спальня — темная комната в коридоре около красной гостиной. Тогда только Жилику и Вале Твои снимки показала, дамам очень не хотелось, слишком Твое лицо мне дорого и свято. Настенька мне слишком далекая, она очень милая, но мне не близкий человек — мои близкие все далеко, далеко. Окруженаих фотографиями, вещами, кофточками, халат, туфли, серебряное блюдечко, ложки, образа и т.д. Так хотелось бы что-нибудь послать, но боюсь пропадет. Господь милостив, долготерпелив, помни это. Горячо и нежно целую, перекрещу, люблю. Мы все крепко целуем, любим, тронуты поздравлениями, всегда молимся, вспоминаем не без слез.

Твоя

9-го. Сегодня праздник образа “Нечаянной Радости”. Стала теперь всегда читать. и Ты, душка, то же самое делай. Годовщина нашего последнего путешествия, помнишь, как уютно было. Старица добрая тоже ушла, ее образ всегда со мной. Paз получила письмо от Демидовой из Сибири. Очень бедна. Так хочется Аннушку повидать, о многом мне расскажет. Вчера 9 месяцев, что заперты. Больше 4, что здесь живем. Это Английская сестра мне писала? Или кто? Удивляюсь, что Ники и семья не получили образа, который им до нашего отьезда посылала. Жалко, что добрая Федосья не с Вами. Привет и спасибо моему верному, старому Берчику и Насте. Этот год ничего им давать не могу под елкой, как грустно, Родная моя, молодец дорогой, Христос с Тобой. Надеюсь, что письмо 17 получишь, соединимся в молитвах. Спасибо отцу Досифею и отцу Иоанну, что не забыли.

Я утром в постели пишу, и Jimmy спит у меня прямо под носом и мешает писать. Ортипо на ногах, теплее им так. Подумай, добрый Макаров (комиссар) послал мне 2 месяца тому назад Святого Симеона Верхотурского, Благовещение, из “mauve” комнаты и из спальни над умывальником Мадонну; 4 маленькие гравюры над “mauve” кушеткой, 5 пастелей Каульбаха из большой гостиной, сам все собрал и взял — мою голову (Каульбаха). Твой увеличенный снимок из Ливадии, Татьяна и я, Алексей около будки с часовым, акварели А.III, Ник.I. Маленький коврик из спальни — моя соломенная кушетка (она стоит к спальне теперь и между другими подушками та, из роз, от Сайде Муфти-заде, которая всю дорогу с нами сделала). Последнюю минуту ночью ее взяла из Царского Села и спала с ней в поезде и на пароходе — чудный запах меня порадовал. Ты имеешь известие от Гахама? Напиши ему и поклонись. Сыробоярский был у него летом, помнишь его? Он теперь во Владивостоке.