Войтех Замаровский - Их величества пирамиды

Но не из «Хождения купца Василия Познякова» черпал любознательный читатель Московской Руси сведения о Ближнем Востоке и Египте, а из описания странствований Трифона Коробейникова. На популярность его «Хождения» указывают более 200 Дошедших до нас рукописных списков и более 40 печатных изданий.

Действительно, дворцовый дьяк Трифон Коробейников входил в состав двух посольств в Константинополь и на Восток при Иване Грозном и Федоре Ивановиче в 1582 и 1593 годах. Однако именно в Египте Трифон Коробейников никогда не был. В его «Хождение» сведения о Египте были перенесены переписчиками из «Хождения» Василия Познякова. Поэтому в нем можно встретить и уже цитированные строки о Старом Каире («А город был каменной…» и т. д.) и о пустыне («не наши пустыни…» и т. д.).

Но при составлении «Хождения Трифона Коробейникова» переписчики пользовались и другими источниками. Например, в «Хождении» можно найти подробное описание страуса, отсутствующее у Василия Познякова: «..птица струфокамил или струц: высоту человеку в плеча; а глава у нее аки утечья, а у ног копыта на двое, а ноги долги, аки у жаравля, а крыле у нее что кожаные; а ходит по земле, а летает мало, хто ея роздразнит, и она бьет ногою копытом, каменем».

Первым, кто посетил Египет после смутного времени, был купец Василий Яковлев Гагара, уроженец Плеса. До своего путешествия на Ближний Восток он жил в Казани, откуда вел торговлю с Востоком. В хождение он отправился в лето 7142 года, т. е. в 1634 году. В отличие от его предшественников его путь в Египет лежал через Тбилиси. Ереван, Ардаган, Карс, Алеппо, Дамаск, Иерусалим. Лишь в конце декабря 1635 года В. Гагара оказался в Египте. Там он пробыл три месяца и две недели. Обратно Гагара возвращался через Болгарию и Молдавию и, видимо, в мае 1637 г. прибыл в Москву, где был незамедлительно пожалован царем Михаилом Федоровичем званием «Московского гостя».

«Хождение» В. Гагары отличается от указанных выше двумя особенностями: описание Египта в нем более полное, чем Святой земли и других мест Ближнего Востока, и в нем мало пересказов библейских сказаний.

Более подробно, чем инок Варсанофий, В. Гагара описывает пирамиды, около которых он, без сомнения, побывал. «Да во Египте же, — пишет он, — за рекою Нилею, а по-гречески Геон, зделаны полаты велми велики и страшны, аки горы сильные; а от реки Нили 6 поприщь. А стоят на горе; а зделаны четвероуголны, а верхи у них как башни…».

В другом списке «Хождения» имеется интересное добавление, что «верхи у них шатровые».

Нет сомнения, что В. Гагара разделял существующее тогда мнение, что, во-первых, пирамиды построены евреями во время их пребывания в Египте и, во-вторых, что по своему назначению они являлись житницами. По поводу последнего он пишет: «А вход у тех полат зделаны по стене, как мошно человеку итти со пшеницею, одному бы вверх итти, а другому де насупротив». Гагара пишет и о причине постройки пирамид фараоном: «А того ради ставил он на горе полаты, понеже писанно, что Египту от воды потопленну быстъ».

Видимо, Василию Гагаре удалось побывать дальше других русских путешественников — около Фаюмского озера. Там он увидел устрашившее его зрелище — обнаженные ветром от песка мумии какого-то древнего кладбища. «Да близ того же езера, — описывает он, — выходят из земли кости человечьи… головы, и руки и ноги и ребра шевелятца, уподобися живым, а головы с волосами, а бывают наруже поверх земли».

Если почти за двести лет до Василия Гагары инок Варсанофий первый из русских людей упомянул пирамиды, то Василий Гагара оставил первое описание знаменитого Гелиопольского обелиска в Эль-Матарие, воздвигнутого в XX веке до н. э. в древнем Оне (Гелиополе): «А под Египет же приезжаючи, за 5 поприщ стоит камень четвероуголен, верх востр, вышина 12 сажен, а кругом 4 сажени, а называют турки Фараоновым копием, и подписано на его Фараоново имя». В этом описании любопытны и приведенные размеры обелиска, и замечание о содержании иероглифической надписи на нем.

Не могли не поразить В. Гагару некоторые природные особенности долины Нила и его животного мира. «А та река Геон с Волгу», — образно сравнивает он Нил с великой русской рекой, откуда пришел сам. Не менее образно пишет он и о непроходимых пустынях, окружающих Египет: «И ко Египту идучи путь истомен: возле пещаное море, и тем путем человеку пешему итти нелзе солнечного ради жжения и жажды водные…»

Подробно и не без юмора В. Гагара описывает крокодила — «лютого зверя», о котором инок Варсанофнй лишь упоминает: «Да в той же в Геон реке есть зверь, имянуем коркодил, а живет в той реке в воде; а голова у него, что у сома, а ноги аки у человека, и естество такоже, а хвост у того зверя аки у сома плеск, а по видению тот зверь аки змия ехидна… аще же постижет человека, то снедает до смерти. А рот у того зверя аки у лягуши, а кожа на нем аки рыбья чешуя, а величиною коркоднл сажени з две».

Лет через пятнадцать после Василия Гагары при царе Алексее Михайловиче на Ближний Восток в длительное путешествие отправился видный церковный и государственный деятель того времени Арсений Суханов. Он относился к служилому классу Московского государства, был сыном мелкопоместного провинциального дворянина Тульской губернии. Из-за бедности ему пришлось уйти в монастырь. Несколько лет Арсений Суханов провел в Голутвином монастыре в Коломне. Здесь он получил хорошее образование и принял монашество. Затем он переехал в Москву, где благодаря своей образованности и личным качествам занимал различные высокие должности в церковной и государственной иерархии.

Итак, в феврале 1651 года Суханов отправился в путешествие, имея задачу собрать сведения о положении греческой церкви на Востоке. Но будучи человеком любознательным, он далеко вышел за рамки этой задачи, о чем свидетельствует его «Проскинитарнй» («Поклонник»), содержащий интересные заметки о городах, в которых он побывал, и их достопримечательностях, о нравах жителей и природных условиях.

Много места в «Проскинитарии Арсения Суханова» уделено Египту. В середине августа 1651 года Суханов прибыл в Александрию, которая поразила его воображение как остатками прежнего великолепия, так и современной ему разрухой. «Александрия, — отмечает Арсений Суханов, — град пречудный зданием; нет такого ни единого града, якоже он был украшен; а ныне пуст, не многие люди живут по воротам вокруг града, а середка града вся порожня; палаты все обвалились».

Из древних памятников Александрии А. Суханов подробно останавливается на знаменитых александрийских обелисках — так называемых «иглах Клеопатры». «Да внутрь града Александрии без числа много стоит столбов каменных высоких и средних, — продолжает он свое повествование, — и мелких мраморных, из единого камня выточенных, круглых, а не составленных. Из Белого (Средиземного. — Н. П.) моря затон велик зашел до самой стены города; тут врата к морю великия; у тех ворот внутри града — сажен с пять овраг, и стоит столб дивный из единаго камени изсечен; четверогранен, в высоту будет сажен с двенадцать, а на нем письма вырезаны кругом от низа и до верха, неведомо какия: сабли, луки, рыбы, головы человечьи, руки, ноги, топорки, а инаго и знать нельзя, видимая и невидимая; а сказывают, будто некоторая мудрость учинена. А другой столб недалече от того, таков же слово в слово, качеством и количеством, токмо повалился лежит на боку. А сказывают, те два столба поставлены над гробом храбраго воина царя Александра Македонскаго, один де у головы, а другой у ног». [80] «Иглы Клеопатры» были воздвигнуты в Гелиополе во времена Тутмоса III, но при Августе в 19 г. н. э. были переправлены в Александрию. В прошлом веке обелиски увезли из Египта. Один из них — упавший на бок — в 1872 г. был перевезен в Лондон и установлен на берегу Темзы у моста Ватерлоо. Другой с 1881 г. находится в Центральном парке в Нью-Йорке.