Яков Голосовкер - Сказания о Титанах

Эх, не подстерег Идас коня! Погоди же, выловит он морскую волну из моря!

Вперед подался Идас, напружинился... А тут, откуда ни возьмись, как полыхнет Вихрь крылом по морю! Выше Идаса взыграла волна, а вот снова вздыбилась она гривастым конем из пучины.

Кинулся Идас к коню-волне в море, обнял его руками -- в обхват -- за шею и вскочил ему на хребет. Тут как фыркнет конь! Брызги кругом. Алые ноздри зазияли. А морской Вихрь только этого и ждал. Разом взлетел коню в раздутые ноздри, еще шире раздул их -- и взмыл из вод Вихрь-конь морской. Так и прянул с Идасом на береговую кручь.

Да, и конь же под Идасом! Несет его Вихрь-конь к хороводу нимф -- так несет, словно гонится он за сердцем Идаса, еще быстрее скачущим, чем сам Вихрь-конь.

Подскакал Идас к хороводу нимф. Кружится хоровод. Пляшет в его широком кругу нимфа Марпесса. И видит Марпесса: рядом с ней страшный всадник. Встал перед нимфой, словно в землю врос, и обдал ее таким жаром любви, что мгновенно выпрыснули из-под стоп Марпессы, из земли, огненные цветы, и воздух над тем берегом реки, где дремал речной бог Эвен, взвился кверху розовым паром и занавесил от него и хоровод и всадника на Вихре-коне.

Едва увидела неистового Идаса Марпесса, едва ощутила жар его любви, как вспыхнуло в ней все, что только может запылать в сердце речной нимфы. И уже сами по себе и ноги, и руки, и все тело плясуньи заплясали пляску любви.

Кружится всадник на Вихре-коне вокруг пляшущей Марпессы. Все быстрее кружится, все бешенее. Будто в воронку вихревую затягивает Марпессу. И схватили вдруг чудо-плясунью чьи-то руки,-- и уже несется, летит она в объятиях Идаса по земле, или над землей, или кто его знает где...

Ужаснулись нимфы-подруги, подняли крик. Пробудился от крика речной бог Эвен. Только метнул взор в облачную даль, как все понял. И коней еще не кликнул, как уже выбежали из реки речные кони в беговой колеснице. Прыгнул в нее Эвен, натянул струистые вожжи и понесся в погоню за беглецами.

Страшен обманутый речной бог! Местью дышит-течет. Кто нарушил его речную волю? Кто похитил у Эвена Марпессу? Будь он смертным, будь он бессмертным -- не ускакать ему от Эвеновых речных коней.

Ну и бег! Зарницы и те замигали от удивления глазами.

Ну и кони!

Быстр и стремителен горный поток. Быстры и стремительны его бурные волны. И все же короток их речной скок по сравнению с махом морским.

Домчатся речные волны до моря. Вбегут в море, погонятся всей резвостью за морскими бегунами. А те как пойдут океанским махом от них, так одно и останется речным волнам -- нырнуть в морскую глубь и кануть в ней навек.

Но у Эвена не волны, а речные кони. Тем в глубь моря не нырнуть: солеными станут, а морским бегунам не уступят.

В родную Мессению несет Идаса с Марпессой Вихрь-конь морской. Что ему волны моря! Скатерть. Перенесет через море -- догоняй тогда Идаса.

Знает Эвен: преграждает беглецам путь к морскому заливу горный поток -свирепый Ликормас. Рогаты у Ликормаса волны. Да полно, волны ли это? И кто мог сказать: волны? Не волны они, а волки. И не волки, а быки -- крутоплясы трирогие. Выставил Ликормас во все стороны, от берега до берега, рога, будто острия подводных камней. А вокруг тех рогов-камней хлещут по плечам, по ногам, по глазам бычьи хвосты, крутятся водоворотами, тащат в какие-то клокочущие пасти. А тут спереди, сзади, с боков бодают тебя каменные рога: саданут, швырнут -- и в клочья...

Дикий зверь не переплывет через этот поток. Рыба и та разобьется в его водоворотах или выбросится, вся ошалелая и истерзанная, на берег, и даже охнет от ужаса, хотя она и рыба.

Мчится Вихрь-конь по ущельям Этолии -- со стремнины на стремнину, с хребта на хребет: прыгнет в пропасть, скакнет на вершину, но нет ему для полного бега раздолья.

Мчатся вслед за ним резво-звонко речные кони; звенят струистые вожжи на их боках, и слышен беглецам зычный голос Эвена:

-- О, и высока же ты будешь, сосна частокола! Ох, и заострю же я тебя остро! Будет на ней торчать голова Идаса. Вырву я, Идас, твои глаза, залью, Идас, твои глазницы смолой; зажгу я эту смолу, и будут твои глазницы дымно гореть перед жилищем Эвена двумя маяками. Зарекутся искатели нимф похищать у Эвена Марпессу. Эй, наддайте, Эвеновы кони!

И кричат вслед Эвену речные боги, выдыбая из горных потоков:

-- Нагоняй, Эвен, нагоняй! Не уйти в горах морскому бегуну Вихрю от речных скакунов.

И несется вслед за ними, как бешеная, нимфа Эхо, и кажется, во все стороны разбегаются от нее по горам и теснинам сотни тысячеголосых подруг.

Ну и бег! Ну и кони! Ну и погоня!

Не знал Идас страха, принял бы он бой с Эвеном, но в руках у него Марпесса. И не оторвать ему от Марпессы рук. Ведь каждый палец руки любит Марпессу. И изгиб локтя ее любит, и плечо любит. Разве выпустят они ее из рук? А без рук -- чем же биться тогда могучему Идасу?

Слышат беглецы позади злорадный смех Эвена. Неужели догонит? И тут преградил им дорогу свирепый поток Ликормас.

Не раздумывал Вихрь-конь, перемахнул через поток -- только брызги повисли на копытах. А там впереди море-поле...

Подскакал к берегу Ликормаса и Эвен. Кинулись было Эвеновы кони в поток. В рога приняли их рогатые волны Ликормаса, вступили в схватку с конями Эвена. Навалились на них всем бычьим стадом, забодали рогами. Ни перебежать речным коням по спинам волн, ни переплыть им, ни нырнуть. Не пускают их рогачи Ликормаса. Выбили их обратно на берег, в щепы разнесли колесницу Эвена. Как тут не задохнуться Эвену от ярости. На конях пена мхом повисла; дрожат, словно пух на ветру. Изменили ему речные кони.

Не стерпел такой измены Эвен. Выхватил меч, зарубил им своих коней на берегу, а сам прыгнул по колено в поток и стал рубить мечом рогатые волны.

Но разбился меч об их каменные рога. Тогда кинулись быки-кони на Эвена. Вмиг скрутили его бычьими хвостами и утянули за собой в пучину.

Ускакали Идас и Марпесса.

Но с той поры стал прозываться поток Ликормас Эвеном.

И вот что рассказывала старая черепаха черепахе: не было прежде водяного хозяина у потока. И вдруг узнала вся Эллада от полубогов-героев: объявился на берегу потока нелюдимый кентавр Несс. Будто вышел он из вод потока и стал перевозчиком. Переправлял он на своей конской спине с берега на берег путников. Но не всех переправлял, а только беглецов, гонимых, из рода полубогов. И плату за перевоз брал веселым смехом.

И еще рассказывала старая черепаха черепахе, будто Несс и есть тот Эвен, не догнавший похищенную Марпессу. На дне горного потока, среди рогатых волн, обратился Эвен в кентавра, спасателя беглецов.

Ох, уж эти старые черепахи! Чего только не наскажут...

Свиреп и силен был речной бог Эвен. Но что сила речного бога перед силой юного небожителя-олимпийца! Нелегко уберечь речную красавицу-нимфу от сияющих рук такого бога.