Николой Костомаров - Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).

Прибыл в Новгород 26 ноября 1141 г.

Прибыл в Новгород 19 апроля 1142 г.

Прибыл осенью 1148 г.

Ипат. Спис, 40.

Поибыл в Новгород 17 апреля 1154 г.

Ноября 14 1154 г.

Января 30 1155 г.

Святослава. Другого князя, брата его, Давида, бывшего прежде в Новгороде, посадили в Новом-Торгу 1158 года.

Мстиславом Ростиславичем. Прибыл в Новгород 21 июня 1160 года

Прибыл снова в Новгород 28 сентября 1161 года

Рече послом: выдайте ми Якима Иванковиця, Микифора Тудороэиця, Иванка Тн-мошкиннця, Сдилу Савиннця, Вячка Иваца, Радка. Не выдадите ли? а я поил есмь коне Тверью, а еще Волховом напсю. Новг., I, 41.

Несколько договорных грамот сними показывают, что отношения к великим князьям составляли ряд столкновений, которые нелегко было уладить. Так, например, новгородцы жаловались на то, что тверской князь и бояре покупали в Новгородской области села и заводили слободы, и тем самым вмешивались во внутреннее управление новгородских волостей; ибо эти села тогда принадлежали не Новгороду и не новгородцам, а владельцам, выходившим из новгородского управления. Сверх того, поставленные наместники навлекали на себя жалобы Великого Новгорода. Один из них, которому поручен был Псков, Федор Михайлович, убежал от неприятеля и сверх того самовольно брал поборы по новгородским селам. Новгород требовал его удалить. Другой, Борис Константинович, которому была поручена Корела, так дурно управлял ей, что разогнал жителей, и сверх того приобретал имения в новгородской волости. Новгородцы требовали, вместе с его удалением, возврата купленных имений, предлагая, впрочем, ему ту сумму, какую он заплатил. Это показывает, как важна была подобная покупка имений и как боялись ее новгородцы (Собрн. госуд. грамот, том I, стр. 14). Понятно, что в отношениях к великокняжеской власти, — выражалась ли она непосредственно самим князем, или посредством его наместников, — для Новгорода было ч го-то очень тягостное, ог чего новгородцы хотели всеми силами обезопаситься, не имея средств избавиться вовсе.

Михаил тверской претендовал на этот город, может быть, потому, что предки его владели землями, действительно некогда тянувшимися к Торжку, как, напр., Зубцовым, и передали ему по преемничеству.

Карамз., V. 104.

Княже Ваеилие! с тобою свой мио, и с Витовтом ин, н с немци ин (Новг. Л., IV, 102).

В двадцати верстах от нынешних Холмогор.

Нов., I, 112. Не посла ни кого ж в отчины новгородский к Новгородцам, ни где ни отведе ни своея очистьи, исправлением не учини. — Ник., V. 122.

А ряду в Новгородской волости тобе, княне, и твоим судьям не посужати, ни самосудов замышляти.

Памфил Селифонгович, Кирило Иванович, Яким Яковлевич, Яков Зиновьевич, Степан Григорьевич (Акт. Геогр. Арх. Эксп . I, 62).

Иначе Арзубьеву.

На Пинегу, на Кевролу, на Чаколу, и на Пермькамскыя, и на Пильи горы, и на Немьюгу, и на Пинешку, и на Выю, и на Суру на Поганую.

Земли осподы великих князей.

А то крестное целование Новгороду с вас долов

Взял с Новгородны выше перваго, как Псковичи хотели

Владычних 4, Юрьевскаго монастыря 3, Деманскаго 1, Антониевскаго 1. Тубас волость 1.

У Юрьева. Антоньева. Благовещенскаго, Аркажа. у Никольскаго в Неревском конце и у Михайловскаго на Сковородке.

Федора Даниловича, да князя Ивана Стриги, да Борисовичев Ивана и Семена, бывших в Новгороде прежде послами от великаго княэя с вопросом о государстве, да Василья, да Ивана.

А иное бы писал и не имею что писати от многия жалобы. Соф., I, 19.

Княжая продажа имати обоя и наместничьи деньги (Пск. Л., I, 2 5 0 ) ; в другом списке вместо обоя — от боя.

Копы — народные собрания с целью суда, известные во всей Западной и Южной Руси. Вероятно, такой смысл имеет и здесь выражение "копныя дела". Московская политика, уничтожая древнюю свободу, хотела подчинять великокняжескому наместнику это свободное учреждение.

Именно: князю Александру Владимировичу, Григорию Федоровичу, стольнику Ив. Андреевичу, окольничему князя Петру Великому, казначею Дмитрию Владимировичу и дьяку Третьяку Далматову. Мисюре Мунехину, Ивану Телешеву, Луке Семенову...

А на отчине своей пожаловал князь великий наместничеством боярина своего князя Григория Федоровича Морозова, да конюшаго своего Ивана Ондреевнча Челядннна, да в Пскове же велел быть дьяку Мисюре Мунехину ведать приказныя дела, а в ямских делех велел быти Ондрею Никифорову, сыну Волосатаго. писати ему полныя данныя граматы и докладныя.

Пск. Л., I. 287 — 288.

Противу Лужских ворот за рвом, на Юшкове огороде Носохина, да на Григорьеве посадникове саднике Кротова.

На Пустей улице в Ермолкине саднике Хлебникове, а потому та улица Пустая слыла, что меж огородов, а дворов на ней не было.

Вот какую красноречивую и полную глубокого смысла панихиду по свободному Пскову отправила местная летопись:

"О. славнейший граде Пскове великий! Почто бо сетуеши плачеши? И отвеща прекрасный град Псков: "како ми не сетовати, како ми не плакати и не скорбети своего опустения? прилетел бо на мя многокрылный орел исполнь крыле Львовых ногтей и взят от мене три кедра Ливанова, и красоту мою и богатество и чада моя восхити; Богу попустившу за грехи наша, и землю пусту сотвориша и град наш разориша, и люди моя плениша, и торжища моя раскопаша, а иные торжища коневым калом заметаша, а отец и братию нашу и други наша заведоша, и матери и сестры наша в поругание даша. А иные во граде мнози постригахуся в черньцы, а жены в черницы, и в монастыри поидоша, не хотяще в полон пойти от своего града во иные грады. Ныне же се, братке, видяще, убоимся прещення сего страшнаго, припадем ко Господу своему, исповедающеся грехов своих, да не внидем в болший гнев Господень, не наведем на ся казни горши первой; а еще ждет нашего покаяния и обращения; а мы не покаяхомся, но на болший грех пре-вратихомся, на злыя поклепы и лихия дела и у вечьн кричание, а не веду щи глава, что язык глаголет, не умеюще своего лому строити, а градом содержати хощем: сего ради самоволия и непокорения друг другу бысть сия вся злая на ны". (Псковск. Л., I, 287).

Подробности о падении Пскова взяты, между прочим, из неизданного повествования, хранящегося в рукописи Румянцевского Музея.