Питер Эйрл - Жизнь и эпоха Генриха V

Новости значительно опередили победителей. Бедфорд умело воспользовался этим и выбил у Парламента еще денег, прежде чем здравый смысл взял верх над патриотическим воодушевлением. Горожане на улицах Дувра и особенно Лондона не жалели всех своих сил, чтобы достойно встретить короля-героя. Пышное зрелище, которое устраивалось на пути Генриха из Блэкхита в Сити, включало всевозможные детали средневекового представления. Символические статуи и ярко разукрашенные деревянные башни, знамена, трубы, шпалеры и прекрасные шатры, толпы ликующего народа и хор из самых красивых девственниц, танцующих под звуки тамбуринов и поющих приветственную песню: «Добро пожаловать, Генрих Пятый, король Англии и Франции». Победоносная армия, которую благодарный король наградил соответствующим образом, разошлась по домам, а лучники-йомены начали рассказывать с каждым днем удлиняющиеся истории, которые обеспечат им бесплатный эль на всю оставшуюся жизнь, молодые дворяне стремглав бросились к своим возлюбленным дамам, зажимая в руках подвязки и перчатки, правда немного запачканные, с которыми около четырех месяцев назад они так радостно шли на войну. Возможно, нам следует также вспомнить и о таких благородных пленниках, как герцог Орлеанский, которому суждено будет провести в плену двадцать пять лет, поскольку он не сможет собрать огромную сумму денег, необходимую для его выкупа. В этой ссылке его утешало лишь написание стихов, благородное занятие, которому предавался также еще один из пленников Генриха, молодой король шотландцев.

Битва при Азенкуре стала удивительной победой над значительно превосходящими силами противника. Буквально за день Генрих приобрел репутацию короля-победителя. Его престиж во Франции был настолько велик, что французская армия более не рисковала снова вступить с ним в крупное сражение. В Англии победа Генриха означала, что больше у него не было трудностей с набором людей и получением денег для проведения своих последующих кампаний. Но кроме славы Азенкур мало что ему принес. Потеряв из-за болезней около четверти своей армии, он захватил всего лишь один город и выиграл всего лишь одну битву. Арфлер мог стать полезным прибавлением к английским владениям во Франции, но все-таки это был всего-навсего лишь один город в Нормандии. А сама Нормандия была усеяна городами, стены которых были столь крепкими, что и у Арфлера. И если Нормандия являлась частью Франции, которую Генрих очень страстно желал покорить, она все-таки оставалась лишь частью Франции. Генрих же претендовал на всю Францию. Можно ли было завоевать всю страну, принимая во внимание сопротивление, которое было оказано при осаде Арфлера? В битве при Азенкуре полегло много французов, но еще больше оставалось в живых. Пока Генрих размышлял о будущем, во Франции собирали новые войска.

Одно было ясно: даже самые ограниченные честолюбивые замыслы в отношении Франции невозможно осуществить, если вся страна объединится против английского короля. Однако вероятность этого была невелика. Арманьяки и бургиньоны, как и прежде, враждовали между собой. Таким образом, издавая указы о наборе новой армии для вторжения во Францию, Генрих в то же время продолжал осуществлять прежний дипломатический курс. Крупной победой этих лет в период между двумя вторжениями стал кентерберийский договор, подписанный 15 августа 1416 г. между Генрихом и императором Священной Римской империи Сигизмундом. Сигизмунд, которому посчастливилось спастись после блестящей победы турок в битве при Никополе в 1396 г., преследовал две основные цели – прекратить схизму и восстановить мир в Европе, чтобы организовать всеобщий крестовый поход и навсегда избавить христианский мир от турок. Генрих сердечно поддерживал обе эти цели, однако его средства установления мира в Европе несколько отличались от тех способов, которые предлагал Сигизмунд. Вместо того чтобы заключить мир с Францией, он страстно желал покорить ее. Вот только тогда воцарится мир и он сможет возглавить крестовый поход против турок. В течение четырех месяцев 1416 г., когда Сигизмунд и его многочисленное окружение весело проводили время за счет английских налогоплательщиков, Генриху все-таки удалось убедить императора поддержать его претензии на французскую корону. Результатом стало создание оборонительно-наступательного союза, который значительно поднял престиж Генриха, хотя императорские войска практически не участвовали во второй его французской кампании. Осмелев после такой победы, Генрих последовал с императором в Кале, и здесь оба государя провели тайную встречу с герцогом Бургундским. Никто не знает, чем закончилась эта встреча между, как заметил один современный историк, тремя победителями и подлыми предателями того века. Но самое главное, что Генрих, по всей видимости, снова добился от герцога Бургундского, этого хитреца, гарантий нейтралитета. Тем временем подготовка к новому вторжению Генриха во Францию близилась к завершению. Как и за несколько месяцев до похода, закончившегося битвой при Азенкуре, заключались контракты, собирались материальные средства, а те драгоценности, которые недавно были выкуплены, король снова отдал своим капитанам. В этот раз армия должна быть значительно больше – по меньшей мере десять тысяч воинов и соответственно столь же многочисленный состав слуг и торговцев. И опять местом смотра был назначен Саутгемптон, и снова в Англии остался герцог Бедфорд, который должен был присматривать за королевством во время отсутствия своего брата. Но вот цели нынешней кампании были несколько иными. В 1417 г. Генрих порвал со всеми традициями предыдущих походов Столетней войны, поскольку, когда 30 июля он двинулся в поход, его задачей было завоевание и установление постоянного английского господства. Но что же он намеревался завоевать?

Хотя Генрих претендовал и на всю Францию, или в качестве другой альтернативы, на всю бывшую Анжуйскую империю, или уж хотя бы на территорию, обещанную Англии по мирному договору в Бретиньи (1360 г.), вполне возможно предположить, что его настоящая цель была менее амбициозной. При этом вполне ясно, что его аппетиты могли расти, если для этого появилась бы реальная возможность. Скорее всего, когда он отплыл из порта в Саутгемптоне, основной его целью было завоевать Нормандию, а затем, исходя из этого, нанести удар по Парижу. Даже этот менее грандиозный план говорит о военной изобретательности и стратегическом мышлении Генриха, в чем он значительно превосходил своих предшественников – королей, правивших в XIV в. Там, где они рассматривали войну как ряд блестящих набегов из английского фьефа Гаскони на юго-западе или с береговых плацдармов на Ла-Манше, Генрих видел свою цель в методичном присоединении к своим владениям той провинции, которая принадлежала ему, во что он так страстно верил, что это стало почти навязчивой идеей. Грабительские походы (chevauchee) должны уступить место завоеванию. Правда, надо отметить, что завоевание в свою очередь дало возможность организовывать новые набеги на те части Франции, где до тех пор англичане почти не появлялись.