Рустан Рахманалиев - Империя тюрков. Великая цивилизация

Для поддержания должного порядка в обширной державе необходим был не только механизм военного подавления, но и определенные социальные и экономические мероприятия. К примеру, при султане Малик-шахе большие средства были затрачены на прокладку оросительных каналов, постройку мостов, возведение стен вокруг городов, пограничные укрепления и места стоянки торговых караванов. Большое внимание уделялось благоустройству и охране магистральных путей, в частности дорогам, по которым двигались мусульманские паломники. Строились караван-сараи. Малик-шах построил в Багдаде дворец, рынок, торговые заведения, заложил фундамент так называемой соборной мечети султана.

В 1070–1090 гг. велись работы по восстановлению и строительству ирригационных сооружений в различных областях империи сельджуков, к примеру плотина на Мургабе – реке, которая с древних времен щедро поила всю Мервскую округу; Мургаб перегораживался несколькими хворостяными запрудами, от которых по большим и малым арыкам вода подавалась на поля.

Правители уделяли внимание строительству в крупных городах не только мечетей, но и медресе, что имело большое идеологическое значение: открытие таких заведений было необходимо для укрепления могущества империи и власти правящей династии. Такие медресе – высшие мусульманские учебные заведения – открылись в Багдаде, Мосуле, Басре, Дамаске, Нишапуре, Амуле, Балхе, Meрве, Герате и т. д.

Как известно, на просторах Великой степи тюрки пользовались повозками с большими колесами, но во всех исламских странах и в стране Рум такие повозки были не в ходу. Мусульманская цивилизация, основанная на торговле, в качестве средства передвижения предпочитала верблюдов, поэтому вместо дороги и римской повозки античных времен использовали тропы. Сельджуки построили караван-сараи во всех узловых пунктах Анатолии, откуда из Конии шли пути на восток, север и запад до самых византийских границ и на юг, вплоть до портов Анталии и Алании. Эти сооружения контролировались султанами, визирями или богатыми людьми и находились в коллективной собственности. Их обнаружено более сотни, неплохо сохранившихся, некоторые датируются годами, которые примерно соответствуют монгольскому нашествию. Торговлей с Европой по морю занимались венецианцы, с которыми заключали выгодные договоры пизанцы, провансальцы и генуэзцы; а торговый обмен с арабами, может быть не такой активный, осуществлялся в основном через мусульман и византийцев. Хотя тюрки построили и флот – например, в Алании сохранилась верфь XIII в., – морская торговля тюрков не была развита. Объем вывоза полуфабрикатов или готовой продукции намного превышал объем импорта. Поэтому богатства преумножались. Чеканилась государственная монета. Сначала это были медные деньги, затем серебряные и, наконец, золотые в XIII в.

Тюрки главным образом производили смолу, хлопок, кунжут, заготавливали древесину, выращивали оливки и фрукты.

Промышленность занимала почти такое же важное место, как и сельское хозяйство. Добывали квасцы, железо, серебро, соль, лазурит. Квасцы, начиная с XIII до середины ХV вв., поступали на Запад из Малой Азии. Водяные и ветряные мельницы, знаменитые в Европе «турецкие игрушки», вращались в небе и в воде. Хорошо было развито ремесленничество. Богатое разнообразие изделий в ту эпоху можно представить, если пройтись сегодня по восточным базарам, – это настоящие улицы медников, горшечников, керамистов, ткачей, кожевников, сапожников, оружейников. Здесь вязали и ткали ковры всегда, еще до того, как тюрки пришли на Ближний Восток. Туда везли их иранцы, а в Анатолии, возможно, монополия на ковроделие принадлежала армянам, но тюрки развили это искусство, которое пользовалось успехом в Европе в последующие столетия.

Во времена Караханидов, тюрков, живших в тюркизированной стране, и язык, и литература также были тюркскими. Следует еще раз вспомнить их первых писателей: Юсуфа Баласагуни, автора «Благодатного знания», и Махмуда аль-Кашгари, который составил замечательный словарь тюркского языка на арабском языке, являющийся также литературной антологией. Они были не единственными писателями: можно упомянуть мистика Ахмада Ясави, чье влияние трудно переоценить.

В других местах, у газневидов, сельджуков Ирана и Малой Азии, официальным и «культурным» языком был персидский. Его авторитет был настолько высок, что тюркская верхушка отказалась от родного языка, считая его неспособным выразить возвышенные мысли. Это продолжалось долго, и потребовалось падение крупных тюрко-мусульманских монархий, чтобы тюркский язык обрел достойное место. Еще в ХV в. Алишер Навои (1441–1501 гг.), пытаясь доказать превосходство своего языка над персидским, говорил на нем по законам иранского языка с использованием множества персидских слов. У османов, которые тоже были тюркоязычными, арабо-персидские обороты речи и словарь искажали родной язык до такой степени, что его пришлось реформировать в конце XIX в. и особенно в XX в.

Именно при дворе Махмуда Газневи персидский язык пережил настоящее возрождение, а при Саманидах сформировался окончательно. Просвещенный властитель привлек все лучшие литературные умы Востока. Среди них был Ибн Сина, Авиценна (980—1037 гг.).

Упражнения в славословии в какой-то мере стали причиной того, что гений некоторых творцов потускнел. Гений Фирдоуси, навлекая на себя немалую опасность, проявился в «Шахнаме» («Книге царей») – самой грандиозной эпической поэме Ирана. При Великих Сельджуках и их преемниках царила еще большая свобода выражения, это было время расцвета всего лучшего в персидской поэзии: Насири Хосров, Низами, Омар Хайам, Саади, Джами, Хафиз. Может быть, благодаря этим именам царствование сельджуков стало золотым веком Ирана.

Но был и тюркский народ, находящийся в стороне от этого литературного подъема: люди не знали персидского языка и говорили на тюркском, который они усвоили от своих отцов и не пытались усовершенствовать. Это спасло их и помогло остаться тюрками. Они очень любили песни, оды и эпос и не переставали сочинять их, но никогда не пытались их записывать. Их устная литература, весьма консервативная, – только силлабическая рифмованная поэзия или, скорее, собрание шуток и острых словечек. Если тонкие чувства выражались в «мани», то эпические тексты, нарочито грубые и фантастические, с мусульманскими и языческими героями и множеством сверхъестественных существ, корнями уходили в шаманизм.

Ходжа Насреддин, который якобы жил в XIII в., – простой человек из народа, реалист и прагматик с искрящимся и острым юмором; вокруг него сформировался целый цикл забавных историй, имевших неслыханный успех, и тюрки носили их с собой повсюду, до Балкан и Магриба.