Рустан Рахманалиев - Империя тюрков. Великая цивилизация

Создается впечатление, что Чингисхан испытывал особую симпатию к киданям и уйгурам, самым цивилизованным народам тюрко-монгольского мира. Первые, не теряя национальных особенностей, могли приобщить чингисидскую империю к китайской культуре, вторые – к древней тюркской цивилизации Орхона и Турфана, к сирийским, манихейским, несторианским, буддистским традициям. Поэтому Чингисхан и его преемники набирали кадры для своей гражданской администрации и среди уйгуров, а уйгурский алфавит, в несколько измененном виде, послужил базой для монгольского алфавита.

Массовые разрушения и побоища забылись. Административная система, покоящаяся на чингисидской дисциплине и организации, а также уйгурском делопроизводстве, осталась и в конечном счете стала вкладом в цивилизацию. Именно с этой точки зрения следует судить о Чингисхане. Марко Поло отмечал в своих трудах: «Он умер, и это очень печально, потому что он был мудрый и разумный человек».

«Он установил мир», – писал Жуанвиль, французский историк XIII в. «…И это представляется парадоксальным, – как бы продолжает его мысль исследователь Фэнк, – когда подумаешь о непрестанных войнах, которые вел Непреклонный император, но, по существу, высказывание, что Чингисхан установил мир, точно и глубоко верно… В этом смысле он действительно установил мир во вселенной, мир, продолжавшийся около двух веков, ценою войн, которые в общей сложности не продолжались и двух десятилетий. Чингисхан искал союза с христианством. Если бы этот союз осуществился, то не подлежит сомнению, что ислам, взятый в клещи (крестоносцами и монголами)… был бы раздавлен… экономические, социальные и политические связи между Западным миром и Дальним Востоком не терпели бы постоянных перерывов от враждебного Европе мировоззрения. Все цивилизации Старого Света достигли бы взаимного понимания и проникновения. Христианство не сумело этого понять…

Этот Завоеватель мира был, прежде всего, его непреклонным возродителем. Железом и огнем он открывал древние мировые пути для шествия будущей цивилизации. В этом смысле Проклятый имеет право на место в Человечестве».

Объединив все тюрко-монгольские нации в одну империю, насадив железную дисциплину от Пекина до Черного моря, Чингисхан положил конец непрерывным межплеменным войнам и обеспечил неслыханную прежде безопасность торговых караванных путей. «В царствование Чингисхана, – писал Абул Гази, – в стране от Ирана до Турфана царило такое спокойствие, что можно было пройти от восхода до заката с золотым блюдом на голове, не подвергаясь нападению». Действительно, его Яса установила в Монголии и Мавераннахре «чингисидский мир», мир, разумеется, построенный на ужасах и жестокости, но он постепенно очеловечивался при его преемниках и проторил дорогу великим путешественникам ХIV в.

«Разрушитель» разрушил и преграды темных веков, открыв человечеству новые пути. Европа пришла в соприкосновение с культурой Китая. При дворе его сына армянские князья и персидские вельможи общались с русскими великими князьями. Открытие путей сопровождалось обменом идей. Европейцы стали проявлять любопытство в отношении далекой Азии.

Целью Чингисхана было создание единой империи, где будут все условия для процветания человечества.

Что ж, жизнь человеческая слишком коротка для осуществления подобной грандиозной задачи. Но, как повествует нам Рашид-ад-Дин: «Он пришел из тленного мира и трон царства оставил славному роду».

Два года после смерти Чингисхана, в положенном трауре, при временном правительстве, прошли для империи спокойно. Это свидетельствовало о том прочном и строгом административном порядке, который установил в своей империи ее великий основатель и законодатель – Чингисхан.

В 1229 г. был созван курултай для выбора нового императора и для обсуждения различных государственных вопросов.

У Чингисхана было четыре сына-наследника (от первой законной жены). Старший, Джучи, не ладил с отцом, и еще в 1221 г. он удалился в свой улус и в начале 1227 г. был убит подосланными убийцами. Дети его, Орда и Бату, получили скромные улусы на бесплодной северо-западной окраине империи. Орда – Южную Сибирь, а Бату – урало-каспийскую степь с Хорезмом в придачу.

Второй сын Чингисхана, Чагатай, был «хранителем Ясы», и улусом его была Центральная Азия.

Третий сын, Угэдей, получил Западную Монголию и Джунгарию. Его-то и рекомендовал Чингисхан избрать на престол, поскольку Чагатай был очень крут и строг. Угэдей, как оказалось, был добр и склонен к чрезмерным возлияниям, поэтому не казался опасным для монгольской знати, опасавшейся ханского произвола.

Четвертый сын, Толуй, получивший по монгольскому обычаю ядро владений рода борджигинов – центральную и западную части Монголии, был одним из самых способных полководцев и энергичных правителей. Военную выучку он получил в Китае, сражаясь против лучших чжурчжэньских полководцев под руководством Субэтэя, который за пятьдесят лет военной службы не потерпел ни одного поражения и ни разу не нарушил Ясы. Близость к Субэтэю обеспечила Толую популярность в войсках.

Надо отметить, что разделу подлежали только тюрко-монгольские степи, используемые для кочевой жизни, а покоренные страны на культивируемых землях вокруг Пекина или Самарканда оставались территориями империи. Сыновьям Чингисхана не приходила в голову мысль делить эти земли или сделаться императором Китая, ханом Туркестана или шахом Ирана, как это произошло позже с их преемниками. По всеобщему «братскому» согласию империя должна была остаться империей. По законам кочевников, несмотря на абсолютную власть хана, государство принадлежало, скорее, не ему лично, а всей ханской семье.

Опять-таки по монгольской традиции и по праву «хранителя очага» Толуй оставался регентом (1227–1229 гг.) до избрания нового великого хана.

К моменту смерти Чингисхана из состава армии в 129 тыс. человек перешло, по его завещанию, в распоряжение Толуя 101 тыс. человек. Всем остальным наследникам было завещано 28 тыс. воинов, в том числе Джучи – 4 тыс. человек. «К ним присоединилось много войск из русских, черкесских, кыпчакских, маджарских и других народов, присоединенных к ним впоследствии», – добавляет Рашид-ад-Дин.

Итак, курултай 1229 г., согласно воле Чингисхана, утвердил Великим императором Угэдея.

На курултае Угэдей провозгласил три главных направления, по которым должны одновременно идти завоевательные кампании:

1) закончить покорение Северного Китая;

2) устранить появившегося в Индии и успевшего завоевать часть Восточного Ирана султана Джелал-ад-Дина (сына шаха Мухаммеда), выставившего претензии на персидский престол; 3) поход на Европу. Таким образом, тюрко-монгольская экспансия должна была продолжаться по всем направлениям.