Рустан Рахманалиев - Империя тюрков. Великая цивилизация

Покончив с сарбадарами, особенно с таким выдающимся из них, как Абу Бакр, Хусейн и Темур вновь подчинили себе Самарканд. Произошло это в конце весны 1366 г. Совместное пребывание в лагере Конигиль было в известной мере испытанием дружбы Хусейна и Темура. Между обоими эмирами усугубились недоразумения, которые трудно было преодолеть.

Темур предпринял неожиданную кампанию против авторитарных устремлений своего шурина. Тот добивался признания его в качестве фактического правителя Мавераннахра, напоминая о своем родстве с Казганом. Опираясь на чисто номинальную власть хана, недавно избранного в Самарканде, Хусейн решил наложить налог на эмиров для создания государственной казны, причем особо большие налоги налагались на эмиров и военачальников, близких Темуру. Тем самым он хотел одновременно унизить оппозицию.

Это была грубая ошибка с его стороны, так как эмиры, потерявшие большую часть состояния во время «грязевой битвы», обеднели и вынуждены были обратиться за помощью к вождю барласов, которому пришлось опустошить свои сундуки, чтобы помочь им. Он даже отдал драгоценности своей жены, сестры Хусейна.

Теперь стало ясно для всех, что эмир Хусейн – жадный тиран, а Темур – щедрый и надежный господин. Впрочем, от последнего именно таких действий и ждали. Этим актом щедрости он приобрел в среде своих военных помощников большую популярность. Хусейн же, напротив, нажил немало недругов среди влиятельных людей. Уже в лагере под Самаркандом оба понимали, что каждый из них является помехой другому. Расхождения между ними с каждым годом усиливались, и волей-неволей оба эмира втягивали в круг своих единомышленников мавераннахрских владетелей. Феодальная анархия в стране не могла продолжаться бесконечно. Наряду с феодальными сепаратистскими силами, в самом обществе того времени накапливались силы, заинтересованные в феодальном объединении, в сложении прочной государственности. Объединения хотели купцы, ремесленники и мусульманское духовенство, а также земледельческое население. Хотя между Темуром и Хусейном не было столь резких противоречий, какие в свое время имелись между Кебекханом и чагатайскими кочевыми беками, однако Темур лучше, чем Хусейн, понимал требования настоящего периода и, не теряя времени, подготавливал в среде духовенства и городского населения сочувствующие ему группы.

Этот тандем с самого начала был обречен. Хусейн был могущественнее: кроме Мавераннахра, у него было собственное царство в Афганистане с городами Балх, Кундуз, Хулм и Кабул. Темур же прочно держал власть в своих землях – Кеше и Карши, на самых подступах к Самарканду, и был более сильной и яркой личностью.

Смерть жены Темура еще больше разделила их. Сначала Хусейн выдворил Темура из Карши. Затем Темур силой вернул себе этот город и, кроме того, захватил Бухару. В ответ Хусейн с большой армией вышел из своей резиденции в Сал-и Сарае, к северу от Кундуза, чтобы снова захватить Мавераннахр. Он отобрал Бухару и Самарканд, а Темур ретировался в Хорасан. Однако воинская отвага Темура была вне всяких сомнений: он мог сражаться рядом с солдатами, когда это было необходимо, но в политическом смысле проявлял осторожность, коварство и умел выжидать удобного момента. Темур не погнушался заключить договор с илийскими тюрко-монголами и тем самым спровоцировать их на вторжение, которое предполагалось на следующую весну. Таким образом, очистив Мавераннахр от чагатайских тюрко-монголов Или, он был готов отобрать страну у Хусейна с их же помощью. Здесь следует отметить, что Темур не осуществил этот план, потому как, опасаясь нового тюрко-монгольского нашествия, Хусейн предложил Темуру мир, ссылаясь на мусульманскую веру, которая связывала их друг с другом, на необходимость объединиться, дабы не допустить, чтобы полуязычники Или и Юлдуза разграбили священные земли Мавераннахра.

Темур того и добивался. Он сделал вид, будто его глубоко тронули слова соперника, и даже сказал, что давно мечтает действовать сообща во благо родины. Мир был восстановлен, так же, как и статус кво: он вернул свою область Кеш.

Этот случай представляет собой яркий образчик восточной хитрости. Внешне Темур исправно играл роль союзника Хусейна: он помог ему подавить мятеж в крепости Кабула, затем усмирить воинственных горцев Бадахшана. Но теперь в его помощи сквозила настороженность, принуждение и даже угроза. Хусейн понимал, что Мавераннахр будет находиться в руках соперника, поэтому все больше замыкался в Афганистане; он спешно отстроил заново крепость Балх, что весьма не понравилось Темуру.

«Когда Бог чего-то хочет, – говорится в „Зафарнаме“, – он представляет причины, на основании которых можно исполнить Божий замысел. Темуру и его потомкам он предназначил азиатскую империю, предвидя мягкость его правления, которое в конечном счете сделало его подданных счастливыми». Такой высокопарный тон в этой ситуации вполне уместен. Шараф ад-Дин морализирует на тему жадности Хусейна, его упрямства, которое отдаляло от него других феодальных правителей, его неразумного, с точки зрения политики, поведения. В стране распускались слухи, представляющие Хусейна, естественно, в негативном свете и обвиняющего его в заговоре против Темура. Однако сам Темур без предупреждения, неожиданно напал на Хусейна. Он вышел из Кеша, переправился через Амударью недалеко от Термеза и вторгся в Бактрию – владение соперника. Застигнутый врасплох, гарнизон Кундуза сдался, затем сдался правитель Бадахшана, а Темур неожиданно появился под Балхом и осадил его. Находившийся в городе Хусейн оказался в ловушке, без надежды на спасение, посему он вынужден был капитулировать.

Итак, Темур и Хусейн отвоевали у врагов добрую часть Мавераннахра. Но их отношения к тому времени были исчерпаны. И мы предполагаем, почему. Вклад Хусейна в их союз был более значителен: его войска – могущественнее, казна – богаче, и он сам занимал более высокое положение. Напротив, авторитет Темура среди воинов, его отвага и воинский талант намного превосходили личные качества Хусейна. И тот оказался побежденным. Согласно хроникам, Темур хотел сохранить ему жизнь, но его сподвижники убили Хусейна. Скорее всего, Хусейн не питал особых иллюзий относительно своей участи: после поражения он пытался скрыться в развалинах и стал жертвой предательства. Однако есть основания полагать, что Темур не хотел отдавать приказ о казни противника. Он сказал: «Предоставь того, кто оскорбил тебя, Времени и Судьбе: они отмстят лучше, чем ты сможешь сделать это сам».

Как только стало известно о смерти Хусейна, все знатные люди Мавераннахра поспешили в Балх, чтобы засвидетельствовать почтение победителю. Темур объявил им о своем желании стать властителем Мавераннахра в соответствии с обычаем, установленным Чингисханом.