Рустан Рахманалиев - Империя тюрков. Великая цивилизация

Требовалось снести целые кварталы, чтобы освободить место для широких улиц, по которым слоны перетаскивали мраморные блоки, привезенные с гор, которые обрабатывали пять сотен каменотесов. Двадцать дней дали двум офицерам для того, чтобы снести базар и перенести его на другое место. Внутри огромной мечети мраморный потолок поддерживали 490 каменных колонн в память об иранских «ападанах».

Испанец Клавихо в своих дневниках отмечает, что никогда до этого не видел ничего подобного при дворе испанских королей. Гигантские залы, похожие на лес из колонн ахаменидских дворцов в Сузе и Персеполисе, напоминали этому «любителю пространства», как и всем огнепоклонникам, о бесконечном и безграничном. Несмотря на то что Темур любил отдыхать в своей столице и наблюдать за возведением новых зданий, он оставался человеком «открытого пространства», кочевником, который не выносит пространственных ограничений. Большие дворцы в окружении парков можно было сравнить с беседками в саду, таких дворцов было множество, потому что в каждом из них он останавливался только на несколько дней: может быть, из опасения за свою жизнь, но скорее всего ему просто нравилось строить и любоваться красивыми сооружениями, забывая о старости и болезнях.

Темур доверил руководство своими художественными мастерскими Абд ал-Хайи – талантливому художнику и рисовальщику, которого он забрал у багдадского султана. К сожалению, фрески, созданные им, погибли в одно время с дворцами, а мастер Абд ал-Хайи, измучившийся в конце жизни угрызениями совести на религиозной почве, самолично уничтожил все свои шедевры. Однако его искусство осталось жить в его учениках и представляло собой великолепную школу темуридской миниатюры, которой вскоре вновь предстояло расцвести, но уже при наследниках Великого эмира.

Интерес Темура к живописным изображениям был не только эстетическим, но и имел под собой политическую подоплеку. Он использовал его примерно так же, как сегодня используется кино и телевидение, т. е. в пропагандистских целях.

В этой связи характерен отрывок из сочинений Ибн Арабшаха: «Темур приказывал расписывать стены в некоторых своих дворцах для того, чтобы сделать дворцовые собрания более впечатляющими, а также для популяризации своего образа – то сурового, то улыбающегося, – для увековечивания своих сражений, своих встреч с царями, эмирами, благородными и мудрыми людьми… Здесь изображены многие события, которые случились в империи при его жизни, вплоть до самых последних. Он ничего не упускал и ничего не преувеличивал. Он хотел, чтобы их увидели те, кто не знал о его подвигах, и чтобы они могли как бы участвовать в них». Но из этих росписей почти ничего не осталось, так как дворцы были разрушены.

Помимо живописи Великий эмир любил музыку. По его приказу на всех праздниках играли оркестры и пели известные певцы. По-видимому, у него был эклектический музыкальный вкус. Хафиз-и-Абру по поводу церемоний в преддверии похода на Китай пишет: «Музыканты и певцы показывали свое искусство во всем многообразии: это были персы, арабы, тюрки, монголы, китайцы».

Он также был сильным шахматистом и не гнушался участвовать в турнирах с мастерами этого дела.

Эти любопытные, в общем, притягательные черты его личности уходили на второй план перед проявлением его характера и мышления завоевателя и государственного деятеля, и в этом ему не было равных. Ибн Арабшах описал его властность в нескольких строчках, не лишенных образности: «Темур имел натуру леопарда и темперамент льва; он не терпел, когда кто-нибудь поднимал голову выше, чем он, или кто-то превосходил его в чем-либо: в таких случаях он без раздумья наносил удар». Такое поведение часто вызывало ужас у его окружения, к тому же он ненавидел лесть, пустословие и под страхом смерти требовал только правду, даже если она была нелицеприятна.

У него была непоколебимая вера в свою судьбу. Темур связывал Аллаха со своими решениями и деяниями, считая, что его постоянные успехи – суть свидетельство Божественной помощи.

Хафиз-и-Абру приводит одну из речей Темура, в которой присутствует поэтическое вдохновение: «Аллах, несравненный владыка непостоянной судьбы, вложил в мои могучие руки бразды правления царствами населенного мира; он поставил под мою власть различные категории живых существ, которые живут на земле и в море…»

Однако Бог Темура был не богом любви, а богом войны.

Считая себя избранником Аллаха, Темур свободно обращался с догмами; в его армии закон Чингисхана основывался на шариате: его жены появлялись на людях с закрытым лицом, его подданные могли напиваться до бесчувствия, а солдаты – обращать в рабство мусульман.

В полуязыческом мире, в котором он жил, помимо ислама сохранились многие древние верования монголов и тюрков, а иногда они парадоксальным образом сочетались с исламом. Темур, несомненно, обладал парапсихологическими способностями, которые давали ему почти магическую власть, как у шаманов. Он видел пророческие сны, которые часто сбывались, и умел разгадывать скрытые намерения своих врагов и распознавать в своем окружении потенциальных предателей.

Этот дар проявлялся довольно часто, особенно в экстремальных ситуациях. Темур ловко эксплуатировал его, окружая себя таинственностью и поражая своими предсказаниями людей. Он специально усиливал такие эффекты, превращая их во впечатляющий спектакль. Например, по свидетельству Ибн Арабшаха, он требовал, чтобы ему тайно описывали жилище и образ жизни знатных людей какого-нибудь города, который он собирался посетить. Прибыв в этот город, он направлялся в их дома и поведывал хозяевам о таких подробностях из их жизни, которые никто не мог знать, кроме них самих. Конечно, те чрезвычайно удивлялись этому и начинали думать, что Темур вездесущ.

Кстати, у него была прекрасная память даже в отношении мелких деталей. Он заставлял своих посланников составлять самые полные отчеты о каждом регионе, его ресурсах, топографии, естественных и искусственных преградах на пути к нему, о климате и населении. Он накапливал эти сведения и по мере необходимости использовал для своих тактических и стратегических планов.

Великий эмир много времени уделял административной и торговой деятельности в своей империи. Он был очень суров с чиновниками, желая, чтобы во всех провинциях был четкий порядок, особенно в его отсутствие. Очевидно, только так можно было предотвратить мятежи в его отсутствие.

Возвращаясь в столицу, Темур развивал бурную деятельность, выслушивал отчеты о делах в провинциях и о людях, проживающих там; он также был в курсе событий, происходивших в покоренных им странах. Великий эмир возвышал людей достойных и талантливых, уважал науки и ученых людей, не забывая об их нуждах и награждал тех, кто того заслуживал. Он жестоко искоренял злодейство, измену и пустословие. Таким образом, все дела империи были под его строгим контролем, правление же осуществлялось по закону Чингисхана.