Гомер - Илиада

Так говорил; Ахиллес приказал и друзьям и рабыням Стлать на крыльце две постели и снизу хорошие полсти 645 Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать дорогие И шерстяные плащи положить, чтобы старцам одеться. Вышли рабыни из дому с пылающим светочем в дланях; Скоро они, поспешившие, два уготовали ложа. И Приаму шутя говорил Ахиллес благородный: 650 "Спи у меня на дворе, пришелец любезный, да в дом мой Вдруг не придет кто-нибудь из данаев, которые часто Вместе совет совещать в мою собираются кущу. Если тебя здесь кто-либо в пору ночную увидит, Верно, царя известит, предводителя воинств Атрида; 655 И тогда замедление в выкупе мертвого встретишь. Слово еще, Дарданид; объяснися, скажи откровенно: Сколько желаешь ты дней погребать знаменитого сына? Столько я дней удержуся от битв, удержу и дружины".

Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный: 660 "Ежели мне ты позволишь почтить погребением сына - Сим для меня, Ахиллес, величайшую милость окажешь. Мы, как ты знаешь, в стенах заключенные; лес издалека Должно с гор добывать; а трояне повергнуты в ужас. Девять бы дней мне желалось оплакивать Гектора в доме; 665 Гробу в десятый предать и пир похоронный устроить; В первый-на-десять мертвому в память насыпать могилу; Но в двенадцатый день ополчимся, когда неизбежно".

Старцу ответствовал вновь быстроногий Пелид благородный: "Будет и то свершено, как желаешь ты, старец почтенный. 670 Брань прекращаю на столько я времени, сколько ты просишь".

Так произнес Ахиллес - и Приамову правую руку Ласково сжал, чтобы сердце его совершенно спокоить. Так отпустил; и они на переднем крыльце опочили, Вестник и царь, обращая в уме своем мудрые думы. 675 Но Ахиллес почивал в глубине крепкостворчатой кущи, И при нем Брисеида, румяноланитая дева.

Все, и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи, Спали целую ночь, усмиренные сном благодатным. Гермеса токмо заботного сон не осиливал сладкий, 680 Думы в уме обращавшего, как Дарданида Приама Вывесть из стана, привратным незримого стражам священным. Став над главою Приамовой, так возгласил Эриуний: "Ты не радишь об опасности, старец, и так беззаботно Спишь у враждебных мужей, пощаженный Пелеевым сыном! 685 Многие дал ты дары, чтобы выкупить мертвого сына; Но за живого тебя троекратной ценою заплатят Дети твои, у тебя остающиесь, если узнает Царь Атрейон о тебе и ахейцы другие узнают".

Так провещал; ужаснулся Приам и глашатая поднял. 690 Гермес мгновенно запряг им и коней, и месков яремных; Сам через стан их быстро прогнал, и никто не увидел. Но лишь достигнули путники брода реки светловодной, Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным, Там благодетельный Гермес обратно вознесся к Олимпу.

695 В ризе златистой Заря простиралась над всею землею. Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону Коней, а мески везли мертвеца. И никто в Илионе Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной. 700 Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала Образ отца своего и глашатая громкого Трои; Тело узрела на месках, на смертном простертое ложе; Подняла горестный плач и вопила по целому граду: "Шествуйте, жены и мужи! Смотрите на Гектора ныне, 705 Вы, что живого, из битв приходившего, прежде встречали С радостью: радостью светлой и граду он был и народу!"

Так вопияла; и вдруг ни жены не осталось, ни мужа В Трое великой; грусть несказанная всех поразила,- Все пред вратами столпилися в встречу везомого тела. 710 Всех впереди молодая супруга и нежная матерь Плакали, рвали власы и, на труп исступленно бросаясь, С воплем главу обнимали; столпившиесь плакали стоя. Верно, и целый бы день до заката блестящего солнца, Плача над Гектором храбрым, рыдали толпы за вратами, 715 Если бы старец Приам не воззвал с колесницы к народу: "Дайте дорогу, друзья, чтобы мески проехали; после Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"

Так говорил; расступилась толпа и открыла дорогу. К славному дому привезши, на пышно устроенном ложе 720 Тело они положили; певцов, начинателей плача, Подле него поместили, которые голосом мрачным Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном. Первая подняла плач Андромаха, младая супруга, Гектора мужеубийцы руками главу обнимая: 725 "Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный младенец, Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали! Он не достигнет юности! Прежде во прах с оснований Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный, 730 Ты, боронитель и града, защитник и жен и младенцев! Скоро в неволю они на судах повлекутся глубоких; С ними и я неизбежно; и ты, мое бедное чадо, Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах позорных, Будешь служить властелину суровому; или данаец 735 За руку схватит тебя и с башни ударит о землю, Мстящий за трату плачевную брата, отца или сына, Гектором в битвах сраженного; много могучих данаев, Много под Гектора дланью глодало кровавую землю. Грозен великий отец твой бывал на погибельных сечах; 740 Плачут о нем до последнего все обитатели Трои. Плач, несказанную горесть нанес ты родителям бедным, Гектор! Но мне ты оставил стократ жесточайшие скорби! С смертного ложа, увы! не простер ты руки мне любезной; Слова не молвил заветного, слова, которое б вечно 745 Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами!"

Так говорила, рыдая; и с нею стенали троянки. Тут между ними Гекуба рыдательный плач подымает: "Гектор, из верх мне детей наиболее сердцу любезный! Был у меня и живой ты богам всемогущим любезен; 750 Боги с небес о тебе и по смертной кончине пекутся! Прочих сынов у меня Ахиллес, быстроногий ристатель, Коих живых полонил, за моря пустынные продал, В Имброс, в далекий Самос и в туманный, беспристанный Лемнос; Но, тебя одолев и оружием душу исторгнув, 755 Как он ни долго влачил вкруг могилы Патрокла любимца, Коего ты одолел,- но его, мертвеца, он не поднял! Ты ж у меня, как росою омытый, покоишься в доме, Свежий, подобно как смертный, которого Феб сребролукий Легкой стрелою своей, налетевший незапно, сражает".

760 Так вопияла Гекуба, и плач возбудила всеобщий. Третья Елена Аргивская горестный плач подымает: "Гектор! деверь почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу! Ибо уже мне супруг Александр знаменитый, привезший В Трою меня, недостойную! Что не погибла я прежде! 765 Ныне двадцатый год круговратных времен протекает С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив; Но от тебя не слыхала я злого, обидного слова. Даже, когда и другой кто меня укорял из домашних, Деверь ли гордый, своячина, или золовка младая, 770 Или свекровь (а свекор всегда, как отец, мне приветен), Ты вразумлял их советом и каждого делал добрее Кроткой твоею душой и твоим убеждением кротким. Вот почему о тебе и себе я, несчастнейшей, плачу! Нет для меня, ни единого нет в Илионе обширном 775 Друга или утешителя: всем я равно ненавистна!"