Джон Мэн - Чингисхан

Все это очень понятно объяснено в прекрасном новом музее при входе в гробницу номер 3, которая подается как «одна из великолепных жемчужин в великой сокровищнице китайской истории и культуры». Мне кажется, что эти притязания справедливы и подтверждаются музейной экспозицией, где выставлены на обозрение модель гробницы с окружением, сотни статуй, черепиц, свитков, монет, печатных книг и керамики, рассказывающих о том, как видится сегодня история Си Ся. До меня не сразу дошло, к чему клонит наш гид, пока не насторожило что-то странное в его словах. Не то чтобы он монотонно, словно робот, оттарабанил вызубренный наизусть текст, замечательно само по себе было то, что там вообще нашелся говорящий по-английски гид. И дело было не в его манере откашливаться после каждого предложения, причем это звучало так, словно он говорил через прикрепленный на лацкане пиджака микрофон и специально акцентировал окончание каждой фразы. Нет, меня смутило нечто такое, что стояло за произносимыми им словами.

Он говорил, что Си Ся просуществовало 190 лет, «пока не было завоевано войсками Внутренней Монголии».

— Войсками Внутренней Монголии! — пробормотал Джоригт. — Где же это, он думает, родился Чингисхан?

Гид не оговорился. «Мы видим девять императорских гробниц. — Гид упорно продолжал свое, подчеркивая свои слова шумной пунктуацией. — Но мы видим, что было двенадцать императоров. Специалисты думают, что последние три умерли во время войны с войсками Внутренней Монголии».

Хм. Если наш гид к тому же и гид по официальному мышлению, то это значит, что кто-то, обладающий властью, хотел, чтобы посетителям говорили, что вторгнувшиеся из-за Гоби монголы на самом деле пришли из китайской провинции. Не хотят ли заставить нас поверить, что тангуты понес ли поражение от китайских подданных?

Можно сразу сказать: да, так оно и было, что станет ясно через миг, когда я объясню, почему. Но быстрый ответ вряд ли сделает честь вопросу. Он открывает целую серию вопросов о природе идентичности нации, к которым я возвращался снова и снова на протяжении всего путешествия. Проблема лежит в том, как подходят сейчас к оценке Чингисхана с позиций истории и современности.

Это что касается причин такого быстрого ответа. Они станут ясны из воображаемого допроса:

— Кто напал на тангутов в начале XIII века?

— Монголы под водительством Чингисхана.

— Очень хорошо. И что произошло?

— Чингисхан победил.

— Превосходно. И?..

— И в конечном итоге монголы завоевали остальной Ки тай.

— Да, это так. И?..

— И они основали династию Юань.

— И династия Юань была важной вехой в истории какой нации?

— Китая.

— Потрясающе. Так кто основал эту китайскую дина стию?

— Конечно, Чингисхан.

Итак, здесь-то и кроется подвох: кем это делает Чингиса — китайцем или монголом?

Вы видите, куда мы клоним. Если смотреть на вещи с юга от Гоби , Чингисхан, в сущности, китаец . Из чего следует, что монголы, в сущности, китайцы. Выглядит логично.

Скажем так, прошлое внезапно становится частью сегодняшнего дня, с политическим подтекстом, который затронет нас несколько позже. В описываемый же момент, слушая нашего настойчивого гида, я невольно вспомнил разговор с Джоригтом в поезде, медленно тащившемся вдоль Желтой реки.

Нужно сказать несколько слов о Джоригте. Он родился в семье скотовода в степях Внутренней Монголии. До семи лет он ходил в монгольскую школу и говорил только по-монгольски. Его родители китайского языка не знали. Потом его отец стал чиновником в городе Шилин. Они с матерью сами никогда не учились читать, но считали, что образование — путь к продвижению в жизни. Окончив школу и сдав экзамены на монгольском, он поступил в Университет Внутренней Монголии в Хох-Хото, на отделение монгольского языка. Но к этому моменту он уже знал, что мир, в котором он живет, вовсе не монгольский. Это китайский мир. Чтобы продвигаться дальше, ему необходимо было изучить китайский язык. Приступив к изучению китайского в возрасте семнадцати лет, к двадцати одному году он свободно говорил по-китайски. Потом он начал специализироваться на связи турецкого и монгольского языков, учился в Анкаре. Наконец, ближе к тридцати, принялся за английский, чему поспособствовал приезд в Хох-Хото американского профессора. Таким образом, монгольский — его первый язык, китайский — второй, турецкий — третий и английский — четвертый. Он служил мне переводчиком на всех четырех языках, и я ему бесконечно обязан. Он был также и неплохим бегуном, был чемпионом университета на дистанциях 800 метров, 1500 метров и 10 километров, что, как оказалось, должно было нам в скором времени очень пригодиться.

— Ну так как, — спросил я его, — ты китаец или?..

— Я монгол, но… — он сделал паузу, — но китайской национальности.

Для того чтобы пояснить свою мысль, он рассказал историю своего имени. Джоригт — достаточно простое имя по-монгольски, оно легко транслитерируется по-английски. Но китайские знаки односложные, каждый оканчивается на гласный или на «н», и поэтому невозможно соединять две согласные. Для того чтобы изобразить свое имя по-китайски, он должен как можно точнее передать звуки своего имени на монгольском. Получается что-то вроде Дже-Ри-Ге-Ту. Ну, это же со всей очевидностью не китайское имя, но оно делает его китайцем, потому что может быть написано и произнесено по-китайски. Из всего этого следует, что, какой бы смесью национальностей он себя ни чувствовал, для китайцев он китаец.

Такова, в сущности, китайская позиция по вопросу о национальной идентичности. Раз вы попадаете в китайскую сферу, в глазах китайцев вы становитесь китайцем. Джо-ригт — китаец, а раз так, то и Чингисхан тоже, и никаких больше разговоров.

Какое отношение ко всему этому имеют слова «войска Внутренней Монголии»? Ответ совершенно убедителен, но вам придется внимательно проследить за моими рассуждениями. Когда-то Монголия и Китай составляли одно целое под властью монголов, которые в силу этого фактически стали китайцами. Прошло время, и Монгольская империя распалась, а Китай уменьшился. Внешняя Монголия — Монгольская Народная Республика, как она стала называться, к несчастью, выпала из семьи в начале XII века, когда Китай был слабым. Но монголов во Внутренней Монголии, которая все еще часть Китая, больше, чем в самой Монголии, которая не является частью Китая. Таким образом, с точки зрения исторической реальности правильнее называть всех монголов «внутренними монголами», потому что для китайцев монголы происходят именно оттуда. Так что войска, захватившие Си Ся в XIII веке, были «внутренними монголами».