Виктор Гончаренко - Как люди научились летать

После окончания в 1904 году кадетского корпуса, семнадцатилетний Петр Нестеров поступил в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге.

Но увы, к артиллерии его не тянуло. Он по-прежнему увлекался авиацией, читал все новинки о воздухоплавании, о первых успехах братьев Райт. о достижениях французских и особенно русских пилотов.

В каждый свой приезд на каникулы в Нижний Новгород он со склонов Волги подолгу наблюдал за полетами птиц и однажды построил планер, на котором ему удалось сделать неплохие подлеты.

Нетрудно догадаться, что, когда в 1910 году в Гатчине открылась офицерская летная школа, Нестеров стал ходатайствовать, чтобы его направили туда переучиться на авиатора.

Армейское начальство смотрело на это, как на чудачество, и не хотело отпускать способного поручика-артиллериста. Нестерову пришлось приложить немало труда и упорства, чтобы осуществить свою мечту.

Наконец его желание сбылось: в 1912 году он становится курсантом-учлетом офицерской школы.

Первые полеты завораживают его. Наконец-то он в небе! Плывет внизу аэродром с посадочными знаками, с деревянными коробочками ангаров. Но пора делать первый разворот...

- Осторожно! Блинчиком! - кричит инструктор. - Не делайте крен, а то скользнете на крыло!

Но почему "блинчиком"? Ведь и птицы в воздухе при разворотах делают крен, и велосипедисты на треке тоже накреняются в сторону разворота, иначе центробежная сила выбросит велогонщика из седла.

Нестеров пытается сам попробовать "птичий разворот", но инструктор хватается за ручку, испуганно выравнивает старый "Фарман":

- Вы что, грохнуться хотите?

В то время летчики панически боялись смелых эволюции и предпочитали разворачиваться без крена, лишь с помощью одного руля поворотов. От этого развороты были неустойчивы, медлительны, с большим радиусом. Нестеров понимал, что так летать не годится. Ведь Ефимов - он видел это сам - при разворотах часто создает довольно крутые крены. Поэтому он разворачивается быстро, красиво, а главное - устойчиво, в согласии с законами механики.

Но пока инструкторы считают: что доступно Ефимову, недостижимо для других.

При первом же самостоятельном вылете Нестеров на свой страх и риск выполняет развороты с креном. Сначала с небольшим, как бы пробуя, и убеждается, что никакого скольжения на крыло нет, аппарат разворачивается быстрее и устойчивее, чем блинчиком. Четвертый разворот на посадку он делает уже совсем по-ефимовски, с креном в сорок пять градусов. Даже инструктор оторопел: после посадки приказал сделать еще один полет.

Развороты Нестерова постепенно производят переворот во взглядах инструкторов. Со временем и другие учлеты начинают пробовать развороты с кренами и убеждаются, что это единственно правильный метод.

А Петр Николаевич Нестеров глубоко убежден, что на самолете можно делать все фигуры, которые выполняют голуби-турманы, и даже "мертвые петли", как это делают в цирке велофигуристы в своем аттракционе. Разогнавшись по крутому спуску, они описывают круг в вертикальной плоскости без всякого страха, потому что центробежная сила прижимает их к сидению в любом положении. А что мешает делать такую фигуру на самолете? После долгих размышлений Нестеров пишет: "Воздух есть среда вполне однородная во всех направлениях. Он будет удерживать в любом положении самолет при правильном управлении им".

Друзья Нестерова даже подшучивают над ним, считая его неисправимым фантазером. В рукописном журнале авиационного отдела Воздухоплавательной школы в Гатчине появилась злая эпиграмма:

Ненавидящий банальность,

Полупризнанный герой,

Бьет он на оригинальность

Своей "мертвою петлей".

Нестеров со спокойным достоинством ответил на эпиграмму экспромтом, очень точно передающим его убеждения:

Коль написано: "петля",

То, конечно, это я,

Но ручаюсь вам, друзья,

На "петлю" осмелюсь я.

Одного хочу лишь я,

Свою "петлю" осуществляя,

Чтобы эта "мертвая петля"

Была в воздухе живая.

Не мир хочу я удивить,

Не для забавы иль задора,

А вас хочу лишь убедить,

Что в воздухе везде опора.

"В воздухе везде опора"... Нестеров внимательно следил за работами профессора Жуковского, слушал его лекции. Еще в 1891 году профессор теоретически обосновал возможность выполнения "мертвой петли" на аппарате тяжелее воздуха.

Но начальство в школе и слушать не хотело ни о какой "мертвой петле". Достаточно было того, что курсанты и так каждый день ломали самолеты, и ремонтные мастерские не успевали их чинить.

Нестеров терпеливо ждал своего часа.

Наконец летная школа закончена. В 1913 году он получает назначение в Киев, сперва летчиком, а затем становится командиром XI-го Корпусного авиаотряда 3-й киевской авиационной роты.

Здесь он и решил свершить задуманное.

В Киеве Нестеров поселился на Московской улице. Ранним утром под окнами особняка останавливался блестевший черным лаком открытый автомобиль. Нестеров не задерживался. Подтянутый, стройный, он порывисто садился на кожаное сиденье, кивал водителю, и автомобиль спешил на другой конец города, где располагался Святошинский аэродром.

Самолет Нестерова узнавали в воздухе "по почерку". Штабс-капитан летал смело и мастерски.

27 августа 1913 года Нестеров стартовал на тупоносом "Ньюпоре". По решительности действий штабс-капитана даже непосвященные догадались, что час настал. Аэродром притих. Летчики и механики, офицеры штаба и военврач, десятки любопытных зрителей вне аэродрома следили, как самолет быстро набирал высоту. Вот у него уже около тысячи метров.. Летчик убрал газ и, круто опустив нос самолета, начал разгон.

Аэродром замер.

"Ньюпор", сильно разгоняясь, заревел мотором на полную мощность и круто полез вверх по огромной дуге. Круче, круче... Вот он оказался в верхней точке "мертвой петли" вверх колесами. Какая-то женщина в толпе испуганно закричала. Но "Ньюпор", как ни в чем ни бывало, продолжал полет по вертикальной дуге. Он опустил нос, снова затих мотор. Все, затаив дыхание, следили, как самолет перешел в крутое пикирование, затем плавно вышел из него и, опять оказавшись в горизонтальном полете, полностью замкнул вертикальный круг.

- Ура! - закричали на земле люди. "Мертвая петля" в воздухе оказалась вполне живой.

Весть о подвиге русского летчика как молния, разнеслась по всему свету. Долетела она и до Франции. Тамошние пилоты были и обрадованы, что действительно "в воздухе везде опора", и обескуражены, что их обошел никому не ведомый русский летчик.

Адольф Пегу, который тоже вынашивал идею "мертвой петли", сразу же помчался на аэродром, сел в свой самолет и на глазах огромной толпы благополучно выполнил фигуру в виде буквы S. Но это случилось через два дня после Нестерова. Вскоре они встретились.