Игорь Можейко - Пираты, корсары, рейдеры

В 1603 году три из четырех кораблей Ланкастера вернулись, груженные перцем. Перца было столько, что цены на него в Англии катастрофически упали, и купцы, основатели и пайщики Ост-Индской компании, умоляли капитанов больше его не привозить.

23 декабря 1604 года четыре английских корабля, на самом большом из которых, «Красном драконе», плыл глава новой экспедиции Генри Миддлтон, бросили якоря у Явы. Они прорвались с запада к Молуккам и вступили в конфликт с голландцами, укрепившимися к тому времени на Бантаме. Миддлтон вмешался в борьбу голландцев и португальцев на Островах пряностей и, успешно интригуя против тех и других, ведя переговоры с султаном и раджами, нагрузил свои корабли гвоздикой и ванилью и благополучно возвратился в Англию. Это плавание еще раз доказало, что в Индийский океан пришли новые хозяева.

Потеряв право считаться хозяевами Индийского океана, португальцы старались извлечь возможные выгоды из того, что им осталось. Не имея шансов на победу в открытых столкновениях с голландцами и англичанами, португальцы стали поборниками безопасности морей и свободы торговли. Все чаще жертвами пиратства становились их собственные корабли, потому что новые пираты (особенно голландцы) оказались куда более сильными, целеустремленными и беззастенчивыми.

Метод выдачи лицензий на право свободного прохода по морю, придуманный португальцами, был развит и усовершенствован голландцами и англичанами. Однако индийский или арабский корабль, даже получивший такую лицензию от голландцев, не был в безопасности при встрече с голландским пиратом. Английские же и португальские лицензии вообще никаким уважением голландцев не пользовались. В первой половине XVII века сильнейшими в Индийском океане были именно голландцы, они и творили суд и расправу.

Страдали от этого их конкуренты, в том числе англичане. В первой половине XVII века английская Ост-Индская компания была еще слаба и плохо организована. Правительство то оказывало ей поддержку, то обращало благосклонное внимание на другие компании или поддерживало свободных торговцев. Английские фактории и поселения на Востоке охранялись хуже, чем португальские и голландские, и англичане должны были из-за этого более других заигрывать с враждующими между собой местными властителями. Если же случались открытые столкновения с голландцами, то англичане либо сразу отступали, либо терпели поражение. Яркое тому подтверждение — судьба английской фактории на Амбоне, которую голландцы в 1623 году разрушили, а ее персонал — десять англичан и одиннадцать японцев — казнили.

Голландцы пытались достичь той же цели, что и португальцы — создать монополию на торговлю пряностями. Но если португальцы подходили к этому довольно примитивно — они выкачивали из Азии все, что могли, не слишком заботясь о будущем, то голландцы были представителями уже другой эпохи. Рождался капитализм, и его законы диктовали некоторые особенности поведения голландцев. Добиваясь монополии, они при этом понимали, что не в их интересах вывозить в Европу неограниченное количество товаров. Пример экспедиции Ланкастера, завалившей перцем английский рынок, был весьма поучительным. Пряности должны были поступать в таком количестве, чтобы, перепродавая их в Европе, голландцы могли поддерживать цены на достаточно высоком уровне. При этом надо было добиться и того, чтобы конкуренты не могли привезти в Европу те же товары и тем самым сбить на них цены. И потому голландское пиратство было главным образом антипортугальским и антианглийским.

В первую очередь следовало избавиться от европейских конкурентов, а для этого надо было полностью захватить центр пряностей — Молуккские острова — и контролировать поступление товаров у самого истока. Борьба за острова шла с переменным успехом, потому что португальцы уже успели там укрепиться. Голландцы захватывали и уничтожали португальские корабли, стремились вытеснить португальцев из их опорных пунктов.

В 1600 году первый голландский корабль добрался до берегов Японии, и Нидерланды вступили в борьбу с португальцами у дальнего форпоста их торговли.

26 сентября того же года жители самого восточного из португальских торговых центров — Макао — увидели на горизонте паруса. В тот год кораблей из Гоа не ожидалось, и потому тревожно зазвонили колокола в доминиканских монастырях и иезуитской коллегии. Ополчение местных фидалго, привыкших к частым тревогам, собралось на набережной. Среди ополченцев было много негров: рабы португальцев обычно участвовали в отражении вражеских нападений. А тем временем ценное добро переносили в стоявшую на холме иезуитскую коллегию, считавшуюся цитаделью города.

Корабли оказались голландскими. Они попали в бурю, которая увела их в сторону от пункта назначения, и потому решили держать курс на Кантон. Однако вместо Кантона они увидели вдруг «большой город, весь построенный в испанском стиле». На кораблях догадались, что это Макао, множество слухов о богатстве которого достигало Нидерландов, но увидеть который пока не удавалось ни одному голландцу.

Голландский адмирал решил рискнуть. Он спустил на воду шлюпку, и она пошла к берегу под большим белым флагом. Однако капитан-майор дом Паулу да Португал решил в переговоры не вступать. Только что до Макао дошли вести о том, что голландцы напали на остров Тидоре (кстати, одним из кораблей эскадры, приблизившейся к Макао, командовал Якоб ван Нек, руководивший этим нападением). Слухи о зверствах голландцев по отношению к португальским поселениям и кораблям также были слишком упорны, чтобы их игнорировать. Поэтому навстречу шлюпке вышли вооруженные лодки, без особого труда захватившие ее. На следующее утро самый маленький из кораблей эскадры неосторожно приблизился к внутренней гавани и также был захвачен. Пришлось голландцам после безуспешных попыток вернуть пленников уйти. Так, пожертвовав двадцатью матросами и офицерами, голландцы узнали последнюю из главных тайн португальцев на Востоке — их базу торговли с Японией.

А в Макао состоялся суд над двадцатью голландскими пленниками. Сегодня трудно судить, много ли пиратов было среди голландцев. Но важно, что семнадцать из них сознались в том, что занимались пиратством и участвовали в нападениях на португальские корабли.

Всех сознавшихся в пиратстве приговорили к смерти. Затем к ним в камеры были допущены иезуиты, которые обещали помилование в случае, если голландцы перейдут в католицизм. Пленные не знали, что за несколько месяцев до того в Манильской бухте в плен к испанцам попало тринадцать голландских моряков с корабля Оливера ван Ноорта. Все тринадцать были обвинены в пиратстве и приговорены к смертной казни. Всем иезуиты обещали жизнь за обращение в католичество и всем после этого обращения отрубили головы.