Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Нет возможности составить себе даже представление о том богатстве, которое было накоплено в базилике Св. Петра. Начиная с Константина, императоры, государи Запада, Каролинги и папы не переставали делать этой церкви редкие по своему богатству и великолепию приношения, так что собор Св. Петра мог считаться величайшим музеем произведений искусства за все пять веков. Некоторые из этих произведений имели выдающееся значение или сами по себе, или в историческом отношении, как, например, древний золотой крест на гробе апостола, большой светильник Адриана, серебряный стол Карла с изображением Византии. Все эти сокровища были увезены сарацинами. Они сорвали даже серебряные плиты с дверей и золотые с пола исповедальни, а также похитили и главный алтарь. Гробница апостола была опустошена; не имея возможности унести с собой огромный бронзовый саркофаг, сарацины разбили его и выбросили и уничтожили все, что в нем содержалось. Весь мир веровал в то, что эта таинственная могила заключала в себе тело апостола, преемники которого назывались епископами Рима, и к этому телу стекаюсь и повергались перед ним на землю все народы и государи; только помня все это, можно составить себе понятие, как глубоко было оскорблено христианское чувство и как велика была скорбь христианского мира. Подверглась разграблению и базилика Св. Павла, и точно так же была опустошена и его гробница. Римляне и сельское население, хотя и оказали здесь некоторое сопротивление, но оно было безуспешно. По словам летописца Бенедикта, сарацины пытались окончательно поселиться в ватиканском квартале, в котором все церкви были разграблены ими; но показания этого летописца, относящиеся ко времени, которое уже было далеко от него, — спутаны и неточны. Он утверждает даже, будто император Людовик, спустившись с Monte Mario, вступил в сражение с сарацинами и потерпел позорное поражение на Нероновом поле. Тот же летописец восхваляет Гвидо, маркграфа сполетского, который, будучи призван папой, привел своих воинственных лангобардов и вместе с римлянами в жестокой битве разбил язычников и преследовал их до Чивита-Веккии. Помощь Гвидо, прогнавшего сарацин, и отчаянная битва в Борго и у моста Св. Петра, где магометане пытались проникнуть в город, не подлежат сомнению. Опустошив Кампанью, сровняв с землей domuscultus и епископство Сильва-Кандида, разбойники удалились. Одна часть их, преследуемая Гвидо, направилась с добычей и пленными в Чивита-Веккию, другая спустилась по Аппиевой дороге к Фунди, производя на пути страшные опустошения. Многие корабли сарацин были разбиты бурей, и в карманах одежд выброшенных на берег волнами тел сарацин находили похищенные ими драгоценности. За удалявшимися по сухому пути сарацинами следовало войско лангобардов; у стен Гаэты произошло сражение, в котором маркграф спасся от гибели только благодаря появлению храброго Цезаря, сына magister militum в Неаполе Сергия. Несчастный папа Сергий II умер 27 января 847 г. и был погребен в том самом соборе апостола, разграбление которого должно было глубоко поразить его сердце.

Новым папой был избран Лев, кардинал церкви Quattro Coronati, римлянин лангобардского происхождения, сын Радоальда. Город еще не освободился от чувства ужаса, который навели на него сарацины; поэтому народ настойчиво требовал скорейшего посвящения избранного папы, и Лев IV был посвящен до получения согласия императора. В этом случае римлян могли вполне оправдать трудные обстоятельства, в которых они находились, тем более что в то же самое время они письменно удостоверяли свою готовность вполне повиноваться императору.

Волнения возросли еще больше, когда произошло землетрясение и сделался пожар, который обратил саксонский квартал в груду пепла и разрушил портик Св. Петра. Огонь нашел обильную пищу в домах чужеземцев; по обычаю ли своей северной отчизны или потому, что они были вынуждены к тому местными условиями, так как город в эпоху упадка возвращался к своему первобытному состоянию, чужеземцы крыли дома деревом. Верующие люди приписали спасение базилики от огня молитвам Льва и полагали, что он остановил пожар знамением креста. Воспоминания об этом пожаре в Борго долго сохранялись в городе, и Рафаэль увековечил их в одной из своих фресок в зале Ватикана, носящей название sala dell'incendio.

Тем временем африканские пираты, которых Рим как богатая добыча не мог не привлекать, предприняли второй поход на него. Укрепляя стены и окружая шанцами квартал Св. Петра, римляне узнали, что в Сардинии готовится к выступлению большой сарацинский флот. Это было в 849 г. По счастью, в это же время образовалась лига южных приморских городов; эта лига была первой в Средние века. Амальфи, Гаэта, Неаполь, бывшие уже в ту эпоху цветущими торговыми городами, почти независимыми от Византии, соединили, по настоятельному приглашению папы, свои галеры и заключили с ним союз. Они расположили свои суда перед Порто, решив ожидать здесь появления сарацинского флота, и сообщили в Рим о приближении сарацин. Адмирала Цезария и других капитанов папа пригласил в город, и заключенный союз был подтвержден присягой, принесенной союзниками в латеранском дворце. После этого папа направился в Остию во главе римской милиции, чтобы дать благословение флоту и войску; и, как во времена Велизария и Тотилы, гавань наполнилась множеством му жгственных воинов. Дело шло о спасении Рима от самого ужасного из всех врагов христианства. Причастив воинов в базилике Santa Aurea, папа опустился на колени и так молился: «Ты, Боже, который не дал потонуть Петру, когда он шел по волнам; который спас из пучины морской Павла, когда он в третий раз потерпел крушение, внемли милостиво нашим молитвам и ради заслуг этих святых, даруй силу людям, которые веруют в тебя и готовы вступить в бой с врагом Твоей церкви, дабы одержанная ими победа послужила во славу Твоего святого имени у всех народов».

После того Лев вернулся в город, а на следующий день перед Остией уже показался сарацинский флот. Неаполитанцы поплыли ему навстречу и храбро вступили в бой Но внезапно поднявшаяся буря прекратила разгоревшуюся было битву; неприятельские суда были частью рассеяны по морю, частью потоплены. Множество мавров потерпело кораблекрушение у тирренских островов и было здесь убито; многие были взяты в плен римскими военачальниками. Некоторые пленники были казнены в Остии, другие — отведены в цепях в Рим. Как некогда греки Сицилии после великой победы при Гимере заставляли пленных карфагенян строить храмы в Агригенте и Селинунте, так теперь римляне принуждали пленных сарацин работать на постройках в ватиканском городе. Таким образом спустя четыре века на долю Рима выпал снова военный триумф, и город опять имел военнопленных — рабов. Очевидец этих событий умалчивает, конечно, о воинских подвигах римлян в славной морской битве, героем которой был юный Цезарий. Если украшенная корабельными носами колонна Дуилия, возобновленная Тиберием, еще существовала среди развалин древнего форума, то в ту эпоху уже никто из римлян, конечно, не понимал ни значения этой колонны, ни надписи на ней, и победа, которая была одержана при Остии и в которой, без сомнения, принимали участие и папские галеры, торжественно праздновалась в римских церквях возношением благодарственных молений как чудо, содеянное апостолом. Спустя почти семь веков Рафаэль изобразил эту морскую победу в той же ватиканской sala dell'incendio, а еще через полвека славу, но не значение битвы при Остии воскресили подвиги римского адмирала в сражении при Лепанто и так же, как при Льве IV, магометанские военнопленные, взятые в этом сражении, исполняли работы на полуразвалившихся городских стенах.