Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Климент VI скончался, и на Святой престол вступил Иннокентий VI. Решившись поднять церковную область на прежнюю высоту, возложил новый папа, как мы видели, трудную эту задачу на кардинала Альборноца. Взор его упал и на Колу. Перемену на троне приветствовал узник, как оборот в собственной судьбе, и признавал, быть может, в этом исполнение пророчествований фра Анджело. Его подвижный, неутомимый в изощрениях и планах ум немедля задался новыми идеями; отныне стал он гвельфом; он обратился с прошениями к новому папе и предлагал себя последнему оружием для избавления Италии от всех тиранов и для возвращения ей природного единства под властью Святого престола. Иннокентий VI полагал, что Кола может пригодиться для церкви; с великой дальновидностью снял он с него все цензуры, даровал ему амнистию, вывел его из темницы и передал легату Альборноцу для пользования его знанием итальянских дел и влиянием на римлян. Так двинулись великий государственный муж и гениальный мечтатель в качестве усмирителей тиранов из Авиньона в Италию.

Иоанн Висконти встретил кардинала в Милане со всеми почестями, но с горделивой сдержанностью. Болонья заперла ему ворота, но Флоренция встретила его 2 октября 1353 г. в торжественной процессии, с колокольным звоном и снабдила войском и деньгами. Легат отправился в Монтефиасконе, чуть ли не единственное место в церковной области, признававшее еще авторитет папы. Отсюда-то воевал уже с префектом Иордан Орсини, папский капитан в Патримониуме, и нанял против него на жалованье Фра Монреале де Альбарно, странствующего иоаннитского приора, служившего под знаменами короля венгерского в Неаполе.

Не будучи достаточно оплачиваем, Монреале передался тогда в лагерь того же префекта и производил вместе с ним нападение на Тоди. В Монтефиасконе попал кардинал как раз в момент снятия с этого города осады, и это ослабило Иоанна де Вико, от которого отделился Монреале, с тем, чтобы организовать Компанью на собственный страх. Задача Альборноца заключалась теперь в собрании боевых сил для разбития быстрыми ударами префекта. Это могло содеяться лишь при поддержке Рима, в чем и заключалась важность влияния экс-трибуна.

16 сентября Иннокентий VI писал к римлянам: ведомо ему страстное ожидание ими возврата Колы; согражданина их амнистировал он и шлет в Рим, где тот, как приходится надеяться, уврачует раны города и обуздает их тиранов; да окажут они ему ласковый прием. Однако Кола не дерзал еще ехать в Рим как потому, что не считал еще это удобным кардинал, в свите которого он состоял, так и равно по причине того, что Франческо Барончелли продолжал еще быть владыкой города. Краткое правление и низвержение второго этого трибуна темны ввиду того, что историки того времени едва удостоили его своим вниманием.

В открытой вражде с императором искал Барончелли поддержку у гибеллинских партий и через соглашение с префектом. По нужде впал он в промахи или затруднения своего предшественника, и появление последнего рядом с легатом в Монтефиасконе, куда удалились многие недовольные римляне, ускорило его падение. Восстанием, которому едва ли чужд был Кола, прогнан был Барончелли с Капитолия и, по-видимому, даже убит в конце 1353 г. Теперь римляне предложили через кардинала синьорию папе, назначенному ими пожизненным сенатором, с полномочиями ставить своих субституторов. Они обманулись в своих ожиданиях, ибо Альборноц не принял в уважение Колу, но сделал сенатором Гвидо Иордании де Патрициис, да и папа ни единым словом о нем более не вспоминал.

По приведении в покорность Рима кардинал получил возможность с большим натиском вести войну против префекта; римляне выставили ему 10 000 человек под начальством Иоанна Конти де Вальмонтоне; лига Флоренции, Сиены и Перуджии присоединилась к папскому войску, и Иоанн де Вико очутился в жестоком стеснении. После чувствительных уронов и неоднократных переговоров изъявил он покорность; 5 июня 1354 г. отказался в Монтефиасконе от своих завоеваний, и 9 июня Альборноц мог совершить въезд свой с изгнанными Мональдески в Орвието. При этом навеял на Колу целый рой (как бы сонных грез) воспоминаний префект — этот могущественный тиран, павший ниц перед кардиналом, принесший клятву в послушании и получивший абсолюцию от анафематств, изрыгнутых на голову его одним за другим тремя папами; так же точно когда-то видел у ног своих этого же самого Иоанна де Вико и он.

Альборноц оставил тирану наследственные его имения и сделал даже его викарием церкви в Корнето, чего, впрочем, не утвердил папа. Гибеллины Орвието, этого маленького, но сильного и свободно мыслящего города, которого собор тогда уже в виде залитого золотом щита озарял с высокой горы светом, с отвращением лишь покорились папе. Община поклонилась ему и кардиналу 24 июня, но вручила им dominium лишь под условием возвращения по смерти Иннокентия VI и Альборноца городу всей прежней его свободы.

Успех легата изменил положение дел в Италии в пользу церкви. Умбрия, Сабина, Тусция, Рим повиновались теперь папе; повсюду возвращались изгнанные гвельфы, причем мудрый кардинал дозволил общинам иметь народное управление в лице консулов и подест. Витербо приняло снова папский гарнизон; Альборноц выстроил там сильную крепость. Тираны Романьи боялись его, и Италия гремела славой кардинала, освобождавшего города от тиранов и совмещавшего те качества полководца и государственного деятеля, которые при обладании ими сделали бы героем века трибуна Колу. Служившие в войске под Витербо и Орвието римляне сыскали Колу, с радостью приветствовали, приглашали в Рим и просили у кардинала в сенаторы. С воли последнего посетил он Перуджию. Здесь искал случая уговорить граждан снабдить его денежными средствами для Рима. Богатые купцы на это не согласились, но ходатайствовали о возврате Колы в Рим перед папой, и Иннокентий VI поручил, наконец, Альборноцу сделать его сенатором, если последний сочтет то за полезное. Кардинал предоставил Коле добыть себе денег и войска, и экс-трибун сумел выйти из затруднительного положения. Он знал, что в банках Перуджии лежали громадные суммы, притеснениями добытые страшным Монреале у городов Италии, и на них-то рассчитывал. Разойдясь с префектом, иоаннитский приор организовал собственную шайку; на призывной его барабан откликнулись бескормные наемники, итальянцы, венгерцы, бургундцы и немцы, даже швейцарцы, и из этого сброда соорудил он, по образцу Вернера, «великую Компанию», странствующее разбойничье государство из нескольких тысяч превосходно вооруженных пеших и конных солдат. Деньгами и обещаниями добился Альборноц, чтобы Фра Монреале не вступал более с префектом в союз, и был рад, когда этот рыцарь-разбойник повел толпы свои на Тоскану и в Мархию. Фермо, Перуджия, сама Флоренция, Сиена, Ареццо и Пиза позорно откупились от осады и грабежа. В июле 1354 г. уступил Монреале компанию свою за 150 000 гульденов венецианцам для обращения ее под предводительством лейтенанта его графа фон Ландау против Висконти; сам он удалился, размышляя о планах к достижению прочного владычества в Италии. В Перуджии жили два его брата, рыцарь Бреттоне де Нарва и Аримбальд, доктор прав. Экс-трибун разгорячил головы юных этих провансалов красноречивым изображением будущих своих деяний в Риме, блеском восстановленной республики и почестей, ожидавших там их самих в случае споспешествования ими его предприятию. Они ссудили его многими тысячами гульденов золотом и известили о том брата своего Фра Монреале; неохотно лишь дал он свое согласие, но обещал в случае неудачности плана Колы поддержку. Осчастливленный экс-трибун навербовал теперь несколько сот наемных ратников, итальянцев, бургундцев и немцев. Снова облекся он в пурпуровую одежду и отправился в Монтефиасконе к легату, возведшему его теперь именем папы в сенаторы Рима и пожелавшему ему счастливого пути. Марш Колы по Тусции на Рим во главе 500 ландскнехтов, принадлежавших к различным нациям, и окруженного авантюристами, видевшими себя в мечтах великими римскими консулами на Капитолии, составляет полнейшую пародию римских походов императоров. Когда он достиг Орты на Тибре, распространилась молва о его приближении, и Рим соорудил триумфальные ворота. Моментально ожили воспоминания и мечты. Кавалеротти выехали к приближающемуся навстречу до Монте-Марио с масляничными ветками в руках; со всех ворот стекался народ приветствовать старого своего освободителя и узреть снова дивного мужа, покинувшего 7 лет назад Капитолий, претерпевшего с тех пор столь странные судьбы в виде беглеца и опального, пустынника, узника в далекой Праге и в Авиньоне, у императора и у папы, и при всем том с почетом возвращающегося теперь снова сенатором от имени церкви. С подобными ликованиями не был встречаем у Монте-Марио даже Конрадин. 1 августа 1354 г., в годовщину своего рыцарства, вступил Кола через ворота замка на мосту Ангела в разукрашенный коврами и цветами город, по переполненным толпами улицам, которых дома до самых кровель усеяны были восторженным народом. На ступенях Капитолия почтительно встретили его магистраты, и прежний сенатор Гвидо передал ему жезл регента. Кола обратился с талантливым словом к народу, в котором уподоблял себя в течение 7 лет отверженному и безумному Навуходоносору; римляне одобряли его кликами, но нашли своего героя сильно изменившимся, ибо вместо избранника народа и юного трибуна свободы стоял перед ними стареющий, раздобрелый чиновник французского папы; единственно лишь оказывалось, что испытания не укрепили его волю, не просветили разума.