Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Затем Тотила произнес свою гневную речь остававшимся в Риме сенаторам. Это собрание сенаторов, происходившее в здании сената или во дворце цезарей, было, скорее всего может, уже последним. Подавленные судьбой патриции возлагали свои надежды на заступничество дьякона Пелагия и, молча, в трепете, слушали грозную речь готского героя, обвинявшего их в неблагодарности к Теодориху и Амалазунте за их благодеяния, в клятвопреступлении, в измене и, наконец, в глупости и обещавшего римлянам отныне поступать с ними как с рабами. Ни одним словом не отвечали сенаторы Тотиле, и только Пелагий молил Тотилу за «несчастных грешников», пока король не согласился сменить справедливость на милосердие.

К римлянам Тотила не питал ненависти, и вся его ярость обрушилась на стены Рима, у которых погибли готы. Случилось, что именно в это время готы потерпели небольшой урон в Лукании. Известие об этом привело короля в сильнейший гнев, и он поклялся сровнять Рим с землей. Он хотел, оставив большую часть своего войска, поспешить в Луканию и разделаться с «дикой кровавой собакой» Иоанном. Немедленно Тотила приказал разрушать стены; это было сделано в нескольких местах, так что третья часть этого исполинского сооружения была действительно уничтожена. Разгневанный король клялся предать огню самые лучшие памятники города. Я обращу, восклицал король, весь Рим в пастбище для скота!

Так говорил во всеуслышанье Тотила в гневе; но мог ли этот великодушный человек действительно запятнать свое геройское имя таким беспримерным позором?

Когда распространились слухи о том, что готы готовятся разрушить Рим, Велизарий послал королю готов письмо, в котором убеждал Тотилу пощадить Рим. Вынужденный оставаться в Порто в бездействии, больной Велизарий легко мог представить себе, что враг делает в Риме все, что хочет, и предает все грабежу и огню в городе, с которым была связана слава Велизария. Послание Велизария носит на себе печать величия души, и римлянам следовало бы вырезать это послание на меди и выставить его в своем городе, чтобы оно служило уликой не варварам, а тем средневековым баронам и папам, которые так бесстыдно уничтожили множество памятников. Вот что писал Велизарий своему благородному врагу:

«Долг людей разумных и понимающих, что такое гражданская жизнь, состоит в том, чтобы украшать прекрасными сооружениями города, когда в них нет этих сооружений; поступки же неразумных сводятся к тому, что они лишают города их украшений, оставляя потомству в наследие только такое свидетельство их дикой природы. Из всех городов, которые только освещаются солнцем, Рим самый великий и самый знаменитый город. Он построен могуществом не одного какого-нибудь человека, и не в короткое время этот город достиг своего величия и красоты. Чтобы создать и собрать все, что есть в Риме, нужны были заботы многих императоров, общие усилия выдающихся людей и художников всей земли, целые столетия и неисчислимые богатства. Только мало-помалу, как ты видишь, создавали люди этот город, и оставили его потомству, как памятник доблестей мира; а потому разрушение такого памятника величия мира будет поистине неслыханным оскорблением человечества всех времен. У предков будет отнят памятник их доблестей; потомство будет лишено возможности созерцать то, что создано доблестями предков. Если все это справедливо, то знай, что тебя в будущем ждет одно из двух. В этой войне или император победит тебя, или, если это возможно, ты одержишь верх над ним. Если окажешься победителем ты, достойный муж, то, разрушив Рим, ты лишишь себя только своего собственного города; сохранив же Рим и обладая им во всем его великолепии, как легко ты обогащаешь себя! Но, если в будущем ждет тебя худший жребий, то сохранением Рима ты можешь возбудить в победителе милость к себе, тогда как разрушение Рима лишит тебя всякого права на пощаду и не принесет тебе никакой выгоды. Приговора мира ты не можешь миновать, и этот приговор будет произнесен, сообразно тому, как ты поступишь. Королям создают имя только их деяния».

Тотила послал своему великому противнику ответ, который, к сожалению, история не сохранила нам.

Дивные сооружения Рима были пощажены, и только некоторые дома стали жертвой пламени во время разграбления; эта участь постигла именно транстеверинский округ, где, по счастью, было мало прекрасных зданий. Возможно, что сам Тотила велел зажечь здесь некоторые дома, как бы желая действительно привести свою угрозу в исполнение, и этот пожар, отблеск которого на горизонте был виден в Порто, мог сделать для Велизария правдоподобными слухи о злодейских замыслах Тотилы.

Письмо Велизария к королю готов и некоторые непонятные или намеренно извращенные места у Прокопия и Иордана дали повод к утверждению, будто бы Тотила действительно разрушил Рим. Историки Средних веков и даже Новейших времен торжественно и серьезно доказывают это и утверждают, что виновником превращения Рима в развалины был именно Тотила; Аларих же, Гензерих и Рицимер не виновны в этом чудовищном преступлении. Леонард Аретинский сочинил даже, в стиле Виргилия, полное всяких ужасов описание пожара, которому будто бы предан был Рим по приказанию Тотилы. Прежде всего, говорит автор, Тотила срыл стены; затем он поджог Капитолий; на Форуме, Субурре и Via Sacre все было предано пламени; Квиринальский холм был в дыму; Авентин извергал пламя; всюду слышались треск и шум рушившихся зданий. Другие итальянские писатели, следуя примеру Леонарда Аретинского, с таким же успехом следовали полету своей фантазии. Им было известно не только то, что готы, как «рой разъяренных ос», набросились на Колизей и обезобразили его, наделав в нем бреши сверху донизу, но еще и то, что готы особенно занялись разрушением обелисков. У готов в их отечестве будто бы также были поставлены каменные столбы, но высотой только в 20 и 30 футов; поэтому прекрасные обелиски Рима не могли не возбудить в готах зависти, и вот они принялись разрушать обелиски огнем и валить их на землю с помощью ломов и канатов; оставлен же был нетронутым только один обелиск, стоявший у Св. Петра. Такие нелепые басни писались еще в XVIII веке.

Между тем сбылось то предсказание св. Бенедикта, о котором только 47 лет спустя сообщил в своих диалогах великий папа Григорий. Когда Тотила вступил в Рим, по-видимому, всеми овладела боязнь, что готы из мести за гибель своих братьев разрушат до основания великий город, и эти опасения доказывают, что Рим не переставал быть для людей предметом благоговения. Епископ Канузиума в Апулии пришел раз в Монте-Касино к Бенедикту и стал говорить ему о своих опасениях относительно участи Рима. Но божий человек успокоил епископа следующим заверением: «Рим не будет уничтожен варварами; он истлеет сам после того, как на него обрушатся бури и молнии, вихри и землетрясения».