Тор Хейердал - Путешествие на Кон-Тики

— У моего брата большая плантация бальсовых деревьев, — сказал дон Густаво. — Его зовут дон Федерико, и он живет в Киведо, небольшом поселке среди джунглей. Он снабдит вас всем, что вам нужно, как только мы сможем связаться с ним по окончании дождей. Сейчас ничего не выйдет, так как в джунглях идут дожди.

Если дон Густаво сказал, что ничего не выйдет, то и все специалисты Эквадора по бальсовым деревьям также скажут, что ничего не выйдет. Итак, мы были в Гуаякиле без единого бревна для плота и не имели возможности поехать и самим срубить деревья; такая возможность появится только через несколько месяцев, когда будет уже слишком поздно.

— Время не терпит, — сказал Герман.

— И мы должны достать бальсовые деревья, — сказал я.— Плот должен быть точной копией, иначе мы вряд ли останемся в живых.

Маленькая школьная карта, которую мы достали в гостинице, с зелеными джунглями, коричневыми горами и красными кружочками населенных пунктов, рассказала нам, что джунгли беспрерывно тянутся от берегов Тихого океана до самого подножия могучих Анд. У меня появилась мысль. Сейчас было явно невозможно добраться из прибрежного района через Джунгли до Киведо, где растут бальсовые деревья; но что, если мы попытаемся добраться до них с противоположной стороны, спустившись в чащу джунглей с обнаженных снежных цепей Анд? Это был выход, единственный, который мы видели.

На аэродроме имелся небольшой грузовой самолет, на котором нас согласились доставить в Кито, столицу этой своеобразной страны, расположенную на горном плато в Андах на высоте 3 000 метров над уровнем моря. Кое-как устроившись среди ящиков и самолетного оборудования, мы то и дело поглядывали на зеленые джунгли и сверкающие реки, пока самолет не вошел в облака. Когда мы вынырнули из них, безбрежное море клубящегося тумана скрыло долины от нашего взора, но впереди на фоне ослепительно голубого неба из облаков выступили суровые склоны гор и голые скалы.

Самолет лез прямо вверх вдоль склона гор, словно по невидимому фуникулеру, и хотя мы находились над самым экватором, перед нами тянулись сверкающие снеговые поля. Затем мы нырнули между скалами и очутились над высокогорным плато, покрытым богатой весенней растительностью; там мы приземлились близ самой своеобразной в мире столицы.

Из стапятидесятитысячного населения Кито большинство являлось чистокровными горными индейцами и метисами, так как это была столица их предков еще задолго до того, как Колумб и жители Северной Европы открыли Америку. Город имел свой особый облик благодаря старинным монастырям, где хранились бесценные художественные сокровища, и другим величественным зданиям эпохи испанского господства, которые возвышались над кровлями низких домов индейцев, построенных из необожженного кирпича. Целый лабиринт узких улиц тянулся среди глиняных стен; улички кишели горными индейцами в испещренных красными пятнами плащах и высоких шляпах собственного изделия. Одни шли на базар, погоняя нагруженных ослов, другие сидели, сгорбившись, вдоль глинобитных стен и дремали на солнцепеке. Несколько автомобилей с аристократами испанского происхождения, одетыми в тропические костюмы, проследовали один за другим, медленно двигаясь и беспрестанно сигналя, чтобы проложить себе путь среди детей, ослов и босоногих индейцев. Воздух здесь, на высоком плато, был так прозрачен, что окрестные горы казались частью уличного пейзажа и усиливали сказочность обстановки. Наш приятель по самолету Хорхе, по прозванию «сумасшедший летчик», происходил из старинной испанской семьи в Кито. Он устроил нас в забавной старомодной гостинице, а затем принялся рыскать по городу, то с нами, то один, в поисках какого-нибудь транспорта, который мог бы доставить нас через горы, а затем дальше, в джунгли — в Киведо. Вечером мы встретились в старинном испанском кафе, и Хорхе преподнес нам плохие новости: мы должны выкинуть из головы всякую мысль о поездке в Киведо. Невозможно найти ни экипажа, ни проводников для переезда через горы; уж, конечно, не могло быть и речи о путешествии в джунгли, где начались дожди и где путникам грозила опасность подвергнуться нападению, если они застрянут в грязи. Лишь в прошлом году десять американских инженеров-нефтяников были убиты отравленными стрелами в восточной части Эквадора. Здесь до сих пор живет много лесных индейцев, которые бродят абсолютно голые по джунглям и охотятся с помощью отравленных стрел.

— Некоторые из этих индейцев являются охотниками за головами, — замогильным голосом сообщил Хорхе, видя, что Герман, не обнаруживая никаких признаков беспокойства, продолжает уплетать жаркое и запивать его красным вином.

— Вы думаете, что я преувеличиваю, — продолжал он шепотом, — Но хотя это строго запрещено, у нас есть еще люди, которые зарабатывают на жизнь продажей высушенных человеческих голов. Эту торговлю невозможно пресечь, так как и по сегодняшний день лесные индейцы отрубают головы своих врагов из других бродячих племен. Они разбивают и вынимают кости черепа, а пустую кожу головы наполняют горячим песком; голова сморщивается и становится не больше кошачьей, но форма остается прежней, и черты лица сохраняются. Эти сморщенные головы врагов когда-то были ценными трофеями, теперь они являются дефицитным товаром на черном рынке. Метисы-посредники доставляют их торговцам на побережье, а те перепродают туристам по баснословным ценам.

Хорхе торжествующе посмотрел на нас. Он и не подозревал, что днем Германа и меня затащили в комнату швейцара и предложили купить две такие головы по тысяче сукре 16 16 Сукре — эквадорская монета. за штуку. Эти головы теперь часто подделывают, пуская в ход головы обезьян, но те, что нам показали, были самые настоящие головы чистокровных индейцев, так хорошо сохранившиеся, что можно было различить мельчайшие черты лица. Это были головы мужчины и женщины, каждая величиной с апельсин; женщина была прехорошенькая, хотя только ресницы и длинные черные волосы сохранили свои естественные размеры. Я содрогнулся при этом воспоминании, но выразил сомнение в том, что охотники за головами встречаются к западу от гор.

— Никто не может этого знать, — мрачно заявил Хорхе. — А что вы скажете, если ваш друг исчезнет, а затем на рынке появится его голова в миниатюре? Однажды так произошло с моим другом, —добавил он, пристально глядя на меня.

— Расскажите нам об этом, — попросил Герман, медленно и с не особенно большим удовольствием пережевывая жаркое.

Я аккуратно отложил в сторону вилку, и Хорхе принялся за свой рассказ. Как-то он вместе с женой жил в маленьком поселке среди джунглей, занимаясь промывкой золота и скупкой добычи других старателей. У них был друг, местный житель, который регулярно приносил им золото и менял его на товары. И вот этого друга убили в джунглях. Хорхе выследил убийцу и пригрозил, что застрелит его. Убийца был одним из тех, кого подозревали в торговле сморщенными человеческими головами, и Хорхе пообещал ему оставить его в живых, если он тотчас же отдаст голову. Убийца немедленно принес голову друга Хорхе, ставшую теперь величиной с мужской кулак. Хорхе страшно расстроился, когда снова увидел своего друга, так как тот совершенно не изменился, если не считать того, что он стал таким маленьким. Очень взволнованный, он принес маленькую голову домой жене. При виде ее жена упала в обморок, и Хорхе пришлось спрятать своего друга в чемодан. Но в джунглях было так сыро, что голова покрывалась целыми наростами зеленой плесени, и Хорхе приходилось время от времени вытаскивать ее и сушить на солнце. Она очень мило покачивалась, привязанная за волосы к бельевой веревке, а жена Хорхе падала в обморок каждый раз, как видела ее. Но однажды мышь прогрызла дыру в чемодане и основательно изуродовала голову. Хорхе был очень опечален и похоронил своего друга со всеми церемониями в маленькой ямке на аэродроме.