Валерий Шамбаров - За Веру, Царя и Отечество

И захватить такие укрепления с ходу, как стены Гасан-калы, было нереально. Юденич приостановил наступление и начал фактически новую подготовку и перегруппировку. Он лично руководил работой своего авиаотряда, ставя задачи на детальную разведку. Восполнялись и увеличивались боезапасы артиллерии. Солдаты обучались предстоящим действиям на высотах в своем тылу. Продумывалось и отрабатывалось четкое взаимодействие разных родов войск. Для этого командующий применил новшество, создавая штурмовые отряды — на важнейших направлениях полкам пехоты придавались орудия, дополнительные пулеметы и саперные подразделения, чтобы разрушать долговременные укрепления врага. Всего для непосредственного участия в штурме выделялось 60 тыс. чел., 166 полевых орудий, 29 гаубиц и тяжелый дивизион из 16 мортир калибра 152 мм. На подготовку отводилось 3 недели. Когда она уже завершалась, командующий выехал в Тифлис для доклада великому князю Николаю Николаевичу. Выехал сам — опять же для сохранения планов в полной тайне. Ко всему прочему, вышестоящее командование, зная, что представляют собой твердыни Эрзерума, в успехе зимнего штурма сомневалось и санкции на начало операции не давало. Однако Юденич, продемонстрировав великому князю четко продуманный план атаки, убедил его в реальности победы и получил разрешение действовать.

Если вернуться к схеме буквы «Z», то замысел командующего состоял в том, чтобы концентрическими ударами срезать у нее "верхний правый угол". И двинуть на Эрзерум с западной, внутренней стороны хребта Деве-Бойну, обходя самые мощные позиции. Чтобы враг не мог усиливать одни участки за счет других, атаковать его предстояло одновременно по всему обводу укреплений, десятью колоннами. И без передышек, круглосуточно. Но свои силы Юденич распределил неравномерно, и эти колонны были неравнозначны. Удары наносились как бы со «ступенчатым» наращиванием и взаимным усилением в сторону правого крыла. С северной стороны должен был наступать 2-й Туркестанский корпус, а с восточной, двумя группировками, 1-й Кавказский.

У Пржевальского правая колонна, 4-я Туркестанская стрелковая дивизия ген. Азарьева, выполняла вспомогательную задачу, должна была атаковать позиции на хребте Гяур-даг, сковывая обороняющие его 30-ю и 32-ю дивизии турок. А левая, ударная колонна ген. Чаплыгина (5-я Туркестанская дивизия с приданными частями), штурмовала проход Гурджи-богаз и запирающий его форт Кара-Гюбек, высившийся на конусообразной горе посреди узкого ущелья. С востока, от 1-го Кавказского, тоже на Кара-Гюбек, должна была выйти Донская пластунская бригада Волошина-Петриченко. Еще 3 колонны правофланговой группировки 1-го Кавказского корпуса — полки 4-й Кавказской стрелковой дивизии Воробьева, которому придавалась и батарея тяжелых орудий полковника Вачиадзе, — наступая через нагорье Карга-Базар, должны были взять форт Тафта — который также держал под огнем выход из Гурджи-богазского ущелья. Участок этих двух фортов прикрывался 31-й турецкой дивизией.

Во второй группировке 1-го Кавказского корпуса из четырех колонн главной была тоже правая — 39-я пехотная дивизия ген. Рябинкина, которой придавались тяжелая батарея Арджеванидзе. Она наступала на форты Далан-гез и Чобан-деде, прикрываемые 29-й турецкой дивизией, поддерживая и усиливая удар правого крыла. Другие колонны, Буткевича и Докучаева, были небольшими — 4–6 батальонов. На них возлагались больше демонстративные задачи — атаковать в лоб самый сильный участок вражеских укреплений, где было сконцентрировано большинство фортов и стояли 17-я, 33-я и 28-я турецкие дивизии. На демонстрацию были рассчитаны и действия левофланговой колонны Чиковани, состоявшей из 7 грузинских ополченских дружин. Она наступала в Палантекенских горах, в "левом нижнем" сочленении «Z» — на расположенные там форты Восточный и Западный, обороняемые 34-й турецкой дивизией, и изображала попытку обойти с юга фортификационные обводы Эрзерума. Резерв Юденича составляли Сибирская и 2-я Оренбургская казачьи бригады.

В горах в эти дни стояли 20-градусные морозы, а ночью доходили до 30. Ветер поднимал на вершинах и в ущельях метель. Но командующий отдал приказ на штурм. Начать его предписывалось 11.2, причем не на рассвете, как делалось обычно, а днем и вечером. Артподготовку открыть в 14.00, атаковать — в 23.00. Ночной бой вообще считается вершиной военного искусства, а тем более в столь сложной местности и при такой погоде. Юденич полагал, что его войска достаточно подготовлены для выполнения подобной задачи. Однако подчиненные ему командиры засомневались. Вспоминали различные свои недочеты, и со всех сторон к командарму посыпались просьбы перенести атаку. Он ответил: "Хорошо, согласен дать вам отсрочку: вместо 23 часов штурм начнем в 23 часа 5 минут". И это тоже подействовало — его уверенность в победе вольно или невольно передалась офицерам и генералам. Впрочем, он знал, что делал, планируя ночную операцию — темнота и вьюга становились союзниками русских, невидимых врагу в своих маскхалатах. И когда после артподготовки, подавившей часть огневых точек врага и разметавшей проволочные заграждения, колонны со всех сторон ринулись на штурм, противник не мог определить ни направления главных ударов, ни сил, введенных в том или ином месте. И вынужден был палить вслепую, наугад, вместо того, чтобы сотнями своих орудий и пулеметов прицельно скосить атакующих, карабкающихся на обледенелые склоны и увязающих в сугробах.

Не все пошло гладко. Стрелковой дивизии Азарьева пришлось вести тяжелые лобовые бои с превосходящими силами турок по хребту Гяур-даг чтобы они не ударили во фланг Туркестанского корпуса. Схватки шли на вершинах, в снегах. И оттуда как на санях спукали на палаточных полотнищах раненых, больных, обмороженных. Донцы Волошина-Петриченко и полки 4-й стрелковой дивизии Воробьева — собственно, вся правофланговая ударная группа корпуса Калитина — застряла, встретив очень глубокий снег в горах Карга-Базар и долине речушки Кечк-су, и продвигалась вперед с исключительными трудностями. Один из батальонов пластунов за ночь потерял 500 чел. замерзшими и обмороженными.

Но части ударной колонны Чаплыгина и без встречного удара пластунов к утру овладели позициями у входа в ущелье Гуржди-богаз, а саперы сумели подобраться и взорвать стену форта Кара-Гюбек. В 14 часов он был взят, русские захватили 9 орудий. Сюда сразу была направлена конница — 5-я казачья дивизия. Но бросать ее в прорыв было рано — не пускал форт Тафта одна из самых сильных турецких позиций, усиленная редутами, кольцевыми окопами и проволочными заграждениями. И русские части остановились у устья ущелья. Успеха добилась и колонна Рябинкина. 156-й Елисаветпольский полк во главе со своим командиром Фененко захватил кольцевой окоп у горы Казкей, а штурмовой отряд подполковника Пирумова на базе 153-го Бакинского полка овладел фортом Долан-гез. Колонны Буткевича и Докучаева, преодолев предполье, приблизились к главным укреплениям позиции Деве-Бойну, а Чиковани — к Палантекенским фортам, хотя взять их, конечно, не могли.