Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации

В XIII в. монголы были подданными правителей Цзинь, которые завоевали северо-восток Китая. Их племя представляло собой орду всадников-кочевников; они жили в шатрах, питались главным образом продуктами из кобыльего молока и мяса. Основными занятиями монголов были скотоводство и охота, перемежавшиеся войной. Монголы откочевывали на север, когда там таял снег и открывались летние пастбища, и на юг, на зимние пастбища, как это испокон веков было заведено в степи. Военного опыта они стали набираться после успешного восстания против Цзинь. Империя Цзинь опиралась на знания и опыт Китая, и в борьбе с ней монголы очень многое переняли из военной науки китайцев. К концу XII в. это уже было воинственное племя совершенно исключительных бойцовских качеств.

Первые годы правления Чингисхан потратил на развитие своей военной организации, на сплочение монголов и родственных племен, живших с ними по соседству, в единое организованное войско. Первым серьезным территориальным приращением его державы были земли на запад от монголов, когда тюркские («татарские») народы киргизов и уйгуров (которые жили в долине Тарима) были не столько завоеваны, сколько вынуждены присоединиться к племенному союзу, созданному Чингисханом. Затем он напал на империю Цзинь и взял Пекин (1215). Кидани, еще совсем недавно покоренные Цзинь, решили связать свою судьбу с монголами, чем сослужили Чингисхану неоценимую службу. Оседлое же китайское население продолжало сеять, убирать урожай и торговать, пока происходила эта смена хозяев, не склоняясь ни на чью сторону.

Мы уже упоминали недавно образовавшуюся Хорезмскую империю Туркестана, Персии и Северной Индии. На восток эта империя тянулась до Кашгара и в глазах ее современников, по всей видимости, казалась одной из самых передовых и многообещающих империй того времени. Чингисхан — еще тогда, когда продолжалась война с империей Цзинь, — отправил послов в Хорезм. Там их казнили — поступок редкостный в своем безрассудстве. Хорезмская верхушка решила, если пользоваться современным политическим жаргоном, «не признавать» Чингисхана и соответственно не церемониться с его представителями. В ответ на это (1219) огромная орда всадников, которых Чингисхан вышколил и объединил в единую армию, перешла Памир и обрушилась на Туркестан. Она была хорошо вооружена; возможно, у нее даже был порох для проведения осадных работ — китайцы уже пользовались порохом к тому времени, а монголы научились от них, как его применять. Один за другим пали хорезмские города Кашгар, Коканд, Бухара, а затем наступил черед Самарканда, столицы Хорезмской империи.

Дальше уже ничто не могло сдержать монголов на хорезмских территориях. На западе они достигли Каспия, а на юге покорили территории вплоть до Лахора. На северо-западе от Каспия войску монголов противостояли силы русских Киевской Руси. В нескольких сражениях русские армии в конечном итоге были разгромлены, а Великий князь Киевский Мстислав погиб (битва на реке Калке, 1223 г.). Монголы были уже и на северных берегах Черного моря. Паника охватила Константинополь, где в спешном порядке кинулись достраивать оборонительные сооружения. В это же время другая монгольская орда продолжала завоевание Китая, подчинив империю Си-Ся. Она была включена в состав растущей державы монголов, и только южная часть империи Цзинь все еще оставалась непокоренной. В 1227 г., в самый разгар своего победоносного шествия, умер Чингисхан. Империя, которую он создал, простиралась от Тихого океана до Днепра. И она продолжала неудержимо расти.

Как и все империи, основанные кочевниками, она была в первую очередь империей исключительно военной, которая скорее лишала свободы покоренные народы, чем управляла ими. Она была построена вокруг личности верховного правителя, в отношении же основной массы подвластного населения она попросту ограничивалась взиманием дани, которая шла на нужды орды. Чингисхан призвал в свои ряды одаренного и опытного Елюя Чуцая (1189–1243), одного из высших чиновников империи Цзинь, который был сведущ в традициях и науках китайцев.

Этот государственный деятель имел возможность направлять действия монголов и много лет спустя после смерти Чингисхана, и можно не сомневаться, что как политик он был одной из наиболее выдающихся личностей в истории. Ему удалось смягчить варварскую неумолимость своих господ и спасти от разрушения многие города и бесчисленные произведения искусства. Елюй Чуцай собирал материальный и документальный архив, и когда его обвинили в продажности, все имущество, которое у него нашли, состояло из документов и нескольких музыкальных инструментов. По всей видимости ему, в той же степени, что и Чингисхану, следует приписывать создание действенной военной машины монголов. При Чингисхане, о чем речь далее, мы обнаруживаем, что на всей протяженности Азии устанавливается абсолютная религиозная терпимость.

В момент смерти Чингисхана столицей новой империи оставался многолюдный, но варварский город Каракорум в Монголии. Там собрание предводителей монголов избрало наследником Чингисхана его сына Угедея (1229–1241). Была завершена война с остатками империи Цзинь, и та была полностью покорена (1234). Справиться с этой задачей помогла монголам Китайская империя на юге, где правила династия Сун, тем самым разрушив последнюю преграду, которая стояла на пути ее врага. Монгольские орды устремились затем через Азию на русские земли (1235).

Мир прежде не видел такого стремительного и победоносного похода. Киев был разрушен в 1240 г., и почти вся Русь была вынуждена платить монголам дань. Монголы принялись опустошать Польшу, уничтожив объединенную армию поляков и немцев в битве при Легнице в Нижней Силезии в 1241 г. Что же касается императора Фридриха II, то он, по всей видимости, не предпринимал особых усилий, чтобы остановить надвигавшуюся угрозу.

«Совсем недавно, — отмечает Бэри в своих комментариях к «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббона, — европейские историки начали понимать, что успехи монгольского войска, которое, прокатившись через Польшу, захватило Венгрию весной 1241 года, были обеспечены продуманной стратегией, а не просто подавляющим численным превосходством. Но этот факт продолжает оставаться малоизвестным. По-прежнему преобладающим является мнение, что татары были дикой ордой, которая сметала все на своем пути единственно благодаря своей многочисленности и мчалась по Восточной Европе, не имея стратегического плана, разрушая все преграды и одерживая победы просто своей тяжестью…

Но достойно восхищения, насколько четко и действенно реализовывали замыслы операций предводители монголов на территории от низовий Вислы до Трансильвании. Подобного рода кампании были совершенно не под силу любой из европейских армий того времени, да и руководить ими не смог бы ни один европейский полководец. Не было в Европе военачальника, включая и Фридриха II, который в сравнении с Батыем не показался бы первогодком в науке стратегии. Также следует отметить, что монголы принимались за выполнение своих операций, обладая полным знанием о политической ситуации в Венгрии и положением в Польше — эти сведения поступали к ним через хорошо организованную сеть лазутчиков. Венгры же, да и остальные христианские державы, словно недалекие варвары, почти ничего не знали о своем неприятеле».