Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации

Ответом якобинцев на эту проблему было «распределение». Они хотели сделать собственность всеобщей. Пытаясь прийти к той же самой цели иным путем, они, в своем XVIII в., уже были социалистами, или, скорее, коммунистами, — которые хотели «отменить» частную собственность вообще. Вся собственность должна была принадлежать государству.

Только в XIX столетии люди начали понимать, что собственность является не простой однородной величиной, а огромным комплексом, состоящим из различных типов собственности, отличающихся по своей значимости и общественной важности, что многие вещи (например, человеческое тело, достижения артиста, одежда, зубные щетки) являются, в своей основе, неискоренимо личной собственностью и что существует большое число объектов — например железные дороги, заводское оборудование, здания, парки, прогулочные катера, — из которых каждый требует очень тщательного рассмотрения для определения того, в каких пределах и с какими ограничениями он может быть передан в частную собственность, а также насколько эффективно его можно использовать в общественном секторе, где им будет управлять государство, сдавая этот объект для пользования в общественных интересах.

Столь же неопределенными, как и представления людей о собственности, были их представления о денежном обороте. В этом отношении как Американская, так и Французская республики столкнулись с серьезными проблемами. Здесь мы тоже имеем дело с очень сложным явлением, представляющим собой запутанный узел обычаев, условностей, законов и ментальных привычек, который порождает проблемы, не поддающиеся простым решениям, в то время как решение этих проблем является жизненно важным для человеческого общества.

Действенность вознаграждения, которое человек получает за один день своей работы, имеет, несомненно, важнейшее значение для работы социального механизма. В человеческой истории рост доверия к драгоценным металлам и монетам постепенно превратился в почти повсеместную уверенность в надежных деньгах, имеющих везде покупательную способность. Едва установившись, эта уверенность была подвергнута серьезным испытаниям действиями правительств, девальвировавших деньги и вводивших бумажные облигации вместо настоящих металлических монет. Как только происходили какие-либо серьезные политические и социальные сдвиги, механизм денежного обращения начинал работать напряженно и с перебоями.

Соединенные Штаты и Французская республика с самого своего начала столкнулись с финансовыми затруднениями. Оба правительства занимали деньги и выпускали бумажные облигации для погашения процентов, больших, чем они могли себе позволить. Обе революции привели к бесконтрольным государственным расходам и займам, с одной стороны, и к фактическому уменьшению налогооблагаемого национального богатства в результате прекращения производства и работ в сельском хозяйстве—с другой. Оба правительства, будучи не в состоянии расплачиваться золотом, прибегли к выпуску бумажных денег, обещая в качестве их обеспечения целинные земли (в Америке) или недавно конфискованные церковные земли (Франция).

В обоих случаях объем выпущенных бумажных денег значительно превышал уровень доверия людей к новым видам их обеспечения. Золото было изъято из обращения и припрятано различными хитрецами или же уходило за границу для оплаты импорта; и люди были вынуждены пользоваться вместо монет различными купюрами и банкнотами неопределенной и постоянно убывающей ценности.

Несмотря на сложную природу денег, их практическое воздействие и общественные функции, которые они призваны выполнять, можно вкратце объяснить простым и понятным способом. Деньги, которые человек получает за свою работу (умственную или физическую) или от продажи имеющей какую-либо потребительскую ценность собственности, должны в конечном счете обладать способностью приобретать ему для личного пользования эквивалентное количество потребительских товаров. (Выражение «потребительские товары» надо понимать в самом широком смысле, как включающее в себя даже такие вещи, как путешествие, лекция, театральное представление, предоставление жилья за деньги, медицинские услуги и т. п.) Когда каждый член общества уверен в этом, а также в том, что деньги не утратят своей покупательной способности, тогда денежное обращение — и распределение товаров посредством торговли — находится в здоровом и удовлетворительном состоянии. В такой и только в такой ситуации люди будут работать с воодушевлением.

В современной войне взрыв одного крупного снаряда, даже если он не попадает в цель, уничтожает такое количество труда и материалов, приблизительным эквивалентом которого является уютный домик или стоимость отпуска длиной в год для одного человека. Если же снаряд попадает в цель, то к сокращению количества потребительских товаров следует прибавить еще и разрушение того объекта, в который попадает снаряд. Каждый снаряд, разрывавшийся во время мировой войны, понемногу уменьшал покупательную способность каждой валюты во всех уголках мира. Если же в период падения производства потребительских товаров происходит еще и рост объема денежной массы, — а это почти всегда необходимо для нужд революционных или находящихся в состоянии войны правительств, — то рост цен и падение ценности денег, выплаченных в виде зарплаты, будут еще более интенсивными.

К тому же правительства, находящиеся в столь стесненных обстоятельствах, обычно прибегают к денежным займам — иными словами, выпускают ценные бумаги, обеспеченные желанием и способностью всего общества платить налоги.

Конечным следствием полностью деморализованных денег будет прекращение всех работ и всей торговли, которые нельзя перевести на оплату натурой или по бартеру. Люди будут согласны работать только за еду, одежду, жилище и за оплату натурой. Немедленным следствием частичной деморализации денег являются рост цен и возрастание степени риска при торговых операциях; рабочие становятся подозрительными и раздражительными. В подобных обстоятельствах человек предприимчивый желает избавиться от денег как можно быстрее; за свой товар он требует максимума и снова покупает товар как можно быстрее, чтобы избавиться от этой бренной субстанции — бумажных денег. Все, кто имеет фиксированный доход и денежные сбережения, терпят убытки в результате роста цен, а те, кто живет на одну зарплату, начинают, с растущим негодованием, замечать, что реальная ценность их зарплаты постоянно снижается.

Большинство финансистов и спекулянтов того времени играли роль прибрежных грабителей потерпевших крушение судов — никакого явного злого умысла здесь не было, зато была абсолютная уверенность в собственной правоте при полном одобрении сообщников. Целью каждого умного человека было накопить максимальное количество имеющего потребительскую ценность богатства, а потом — и только потом — приступить к какой-то деятельности по обеспечению политической стабильности, которая с выгодой гарантирует ему право собственности на эти накопления. Таковы были характерные черты неблагоприятной экономической атмосферы: подозрительность, лихорадочность, жадность и спекуляции…