Нина Молева - Ее звали княжна Тараканова

Ведь это то самое время, те годы, о которых современник отзовется: «Истекший [1830] год вообще принес мало утешительного для просвещения России. Над всем тяготел унылый дух притеснения. Многие сочинения в прозе и стихах запрещались по самым ничтожным причинам, можно сказать, даже без всяких причин, под влиянием овладевшей цензорами паники. Цензурный устав совсем ниспровержен… Нам пришлось удостовериться в горькой истине, что на земле русской нет и тени законности». Даже такой благонамеренный либерал, как цензор А. В. Никитенко, мог записать в дневнике: «Был на представлении Грибоедова «Горе от ума». Некто остро и справедливо заметил, что в этой пьесе осталось только горе, столь искажена она роковым ножом бенкендорфовской литературной управы».

1838 год приносит новый, связанный с узницей Петропавловской крепости взрыв. Наследники скончавшегося председателя Государственного совета графа Н. Н. Новосильцева обнаруживают в его архиве материалы, связанные с Таракановой. Казалось бы, что особенного? Но уже мчится очередной государственный секретарь, барон М. П. Корф, со строжайшим предписанием: все бумаги отобрать и незамедлительно доставить, не знакомясь с содержанием, Блудову. Речь идет о безоговорочном доверии, а таким, кроме Блудова, в глазах Николая не пользуется никто.

21 апреля 1838 года Блудов начинает знакомиться с материалами. Что содержалось в них, когда последовал соответствующий доклад, каковы были последующие указания Николая — остается неизвестным. Единственная временная веха — сразу по окончании разборки дела Блудов назначается управляющим II Отделением Собственной канцелярии. Новые бумаги исчезают после очередного блудовского секретного мемориала, как исчезли и первые.

Но ведь одновременно Николай заказывал А. С. Пушкину историю Пугачевского бунта. Его не остановили ни факты, ни своевольный нрав поэта. Цензура, тем более цензура, им самим осуществляемая, могла, с точки зрения Николая I, легко снять все сомнительные места. Но тогда тем более почему нужна помощь Блудова? В отношении такого важного для государственных основ пугачевского выступления Николай не нуждается ни в консультациях, ни в предварительных секретных мемориалах. Правда, Пушкину никто и не даст знакомиться с оригиналами пугачевских документов — достаточно с него одних копий. Император будет сам указывать и Карлу Брюллову, что должно быть, а чего не должно быть в его историческом полотне «Осада Пскова», пока художник вообще не откажется от картины из-за жестко диктуемой трактовки. Но вот с Таракановой постоянное участие Блудова обязательно.

И еще загадка материалов. Даже не их содержания — происхождения: каким образом какие бы то ни было отсветы таракановской истории могли оказаться в руках именно Новосильцева?

Данные Кабинета свидетельствовали, что блудовские доклады 1827 года целиком строились на архиве «самозванки», захваченном одновременно с ее похищением. А. Г. Орлов-Чесменский так и писал Екатерине II: «Все ж письма и бумаги, которые у ней находились, при сем посылаю с подписанием нумеров». Никаких мер предосторожности княжна не успела предпринять. Залогом успеха Орлова и его подручных была стремительность и неожиданность действий.

К этим личным бумагам позже добавилось сугубо секретное делопроизводство по следствию в Петропавловской крепости. Точнее, делопроизводства не было. Следствие от начала до конца вел один человек Отчеты направлялись прямо Екатерине и в тайный сыск ни в каком виде не поступали. Таково было специальное указание императрицы. Затем вместе с личными бумагами они хранились в кабинете Александра I, недоступные даже ближайшим членам его семьи. Так какие же документы могли оказаться у Новосильцева?

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. НовосильцевНиколай Николаевич (1761–1836) — государственный деятель. Незаконный сын сестры А. С. Строганова. В 1783 г. вступил в армию. В 1790 г. представлен великому князю Александру Павловичу, с которым близко сошелся. В 1796 г. вышел в отставку и поступил в Лондонский университет, где посещал лекции по физико-математическому и медицинскому отделениям. По вступлении на престол Александра I — действительный камергер, состоящий по особым поручениям при императоре. Член кружка «молодых друзей». На него было возложено рассмотрение проектов по части земледелия, торговли, промыслов, ремесел, искусств и художеств, а с 1802 г. дела Синода. Пользуясь особым доверием Александра I, жил во дворце и сопутствовал императору во всех заграничных поездках.

После размолвки с Александром I в 1804 г. занят второстепенными дипломатическими поручениями за рубежом. С 1813 г. вице-президент временного управления Варшавским герцогством, с переименованием герцогства в Царство Польское (1815) главный делегат при его правительственном совете, с 1821 г. состоял при наместнике, великом князе Константине Павловиче. Жесткость политики Новосильцева способствовала развитию восстания 1830 г. В 1831 г. отозван в Россию. В 1832 г. — председатель Государственного совета. В 1833 г. получил титул графа. Во время пребывания в Польше составил огромную коллекцию рукописей, в значительной своей части погибшую в 1831 г. в Варшаве.

Спустя семьдесят лет, иначе сказать — в канун Первой мировой войны, о новосильцевских бумагах будет официально заявлено, что ничего, кроме копий, они не содержали. Так утверждал Блудов. Предположим. Копии отдельных документов из государственных архивов могли представлять интерес для настоящего собирателя, каким и стал Новосильцев. Но вот каким образом и при каких обстоятельствах эти копии оказались сняты, кто и с какой целью ими занимался? По чьей воле, вине или умыслу образовалась та щель недосмотра, которая позволила нечто подобное предпринять?

Возможно, Николаю I, несмотря ни на что, понравилась жесткость Новосильцева-чиновника и наверняка импонировала его политика «железной руки», спровоцировавшая, по мнению позднейших историков, остроту польских событий 1831 года. Новосильцев отзывается в Петербург, чтобы занять одновременно две должности — председателя Государственного совета и председателя Комитета министров. История — это факты, но история — это и люди. «Кто» слишком часто означает и «что», и «почему». Простил ли Новосильцев свое слишком долгое изгнание, удовлетворился ли службой? Чем объяснить, что, зная напряженный интерес двора к таинственной княжне и разговорам вокруг нее, Новосильцев не поторопился известить ни бывшего высокого друга, ни тем более его преемника о своих находках? Забывчивость или расчет — чем определялось неизменное молчание новоявленного и неожиданно ставшего всемогущим графа? Или, слишком опытный государственный деятель, он не захотел повторить ошибки известного дипломата А. П. Бестужева-Рюмина, который во времена Анны Иоанновны ухитрился выкрасть для императрицы из голштинских архивов обращенное против нее завещание Екатерины I — услуга огромная, неоценимая — и в награду лишился всякой надежды вернуться в Петербург? Ретивые слуги всегда опаснее нерадивых.