Владимир Брюханов - Заговор графа Милорадовича

Дешевый чугун, выплавленный мужиками, прикрепленными к уральским казенным заводам, экспортировался в Англию, где использовался в как раз происходившей промышленной революции.

Умер ли пятидесятитрехлетний Петр 28 января 1725 года естественной смертью или стал жертвой злодеяния — в любом варианте деятельность этого прославленного «реформатора» завершилась для России отнюдь не преждевременно.

Аналогия с Владимиром Ильичем более чем очевидна — и тот, и другой имели полную возможность убедиться в крахе собственных начинаний!

В 1718 году Петр казнил своего наследника-сына, 5 февраля 1722 года издал указ, позволяющий монарху самому назначать себе преемника, сам же умер, не успев назначить никого. Вплоть до царствования Павла I это обрекло Россию на произвол в престолонаследии и почти беспрерывные государственные перевороты.

Непосредственные преемники Петра столкнулись с ужасающими проблемами.

Нищета государства и его подданных была поразительной. Государственные чиновники годами не получали жалования (знакомая картина!), а его размеры заведомо не могли покрывать потребностей основной массы служащих, даже если бы его регулярно выплачивали! Каждый воровал где и как мог (хотя пойманного ждали ужасные кары!), закладывая традиции государственного управления, действующие по сей день, но это не могло разрешить все проблемы страны.

Разумеется, дефицитные материальные ресурсы порождали и жесточайшую борьбу за их обладание. И, конечно, это принимало формы заговоров и политических интриг, проигравшие в которых кончали свои жизни под пытками и на плахе, в лучшем случае — в ссылке куда-нибудь в Соловки или на Приполярный Урал. Лишь позже, когда материальное благосостояние привилегированных слоев заметно окрепло, смягчилась и политическая практика: Елизавета Петровна, взойдя на трон в результате заговора, расправилась со своими соперниками, но затем дошла даже до официальной отмены смертной казни.

Правление Екатерины II началось с убийства ее мужа — Петра III. Через два года жестокая расправа обрушилась на инициаторов освобождения из Шлиссельбургской крепости бывшего императора Ивана Антоновича — предшественника Елизаветы Петровны, формально царившего в младенческом возрасте, а с тех пор томившегося в неволе; при попытке освобождения он был убит. Но уже та же Екатерина, разоблачив новый заговор, созревший через десяток лет после ее собственного коварного государственного переворота, и вовсе обошлась без расправ.

Какой же выход из экономической пропасти нашли российские власти ХVIII века? И на этот вопрос есть очень естественный и вполне современный ответ: конечно, приватизацию !

Частная собственность на землю имелась в России и до XVIII века: это были вотчины, принадлежавшие потомкам старой знати — князей и бояр. На этой земле жили и крестьяне, находившиеся в крепостной зависимости от помещиков и лишенные права свободного перемещения, — такая форма отношений существовала когда-то и в феодальной Европе. При Петре подобных настоящих лендлордов было достаточно немного — в 1700 году всего 136 фамилий, состоящих из 330 лиц (Петр любил точность!), но в совокупности они обладали весьма значительной земельной собственностью и правили изрядным числом крепостных.

Петр постарался сформировать постоянную связь между дворянами, составлявшими верхние слои служащих его государственной системы, и крестьянами, которых он рассматривал как служащих нижнего уровня. В том же 1700 году таких новоявленных помещиков было только 2849 фамилий из 14711 лиц — это было самым началом создания нового класса(почти по М.Джиласу, не подозревавшему, что описывает явление, хорошо известное в истории!), и в дальнейшем их число стремительно возрастало.

В 1722 году Петр ввел Табель о рангах, придав строгий иерархический порядок всем чинам — военным, штатским и придворным; всякий служащий, достигший определенного уровня, автоматически становился дворянином. Эта мера узаконила присвоение дворянского звания всему верхнему слою соратников Петра. К концу его царствования подавляющее большинство из них получило в свое распоряжение населенные поместья.

Учитывая значительную численность дворянства, а также и то, что из остальных 98 % населения порядка только половины было при Петре обращено в крепостных (крепостного права, например, вовсе не было ни на севере Европейской России, ни за Уралом), нужно отметить, что с самого начала наделение дворян населенными землями происходило неупорядоченно и неравномерно.

При Петре все это сочеталось с упомянутой прямой военной оккупацией. На практике крестьян грабил каждый, кто мог, и так сильно, как только мог. Этим, в сущности, и объясняется главная тяжесть наследства, оставленного Петром.

Радикальными реформами, последовательно осуществленными во второй и третьей четвертях ХVIII века, крестьян, приписанных к определенным дворянам, передали последним в полную собственность: вот это была приватизация — так приватизация! При этом не было издано никакого указа, позволяющего помещикам торговать своими крепостными как частной собственностью, но такая торговля на практике полностью вошла в быт — о, эти замечательные особенности российского «права»!

Решающую роль сыграло законодательное уничтожение разницы между вотчинами и поместьями в 1731 году. В 1735 году помещичья власть усилилась разделением функций: крестьян обязали платить государственные налоги, основу которых составляла подушная подать, а помещиков, формально свободных от налогов, — эти подати собирать. В 1736 году помещики получили право самостоятельно определять наказание беглым крепостным.

К этому времени прежняя численность дворян и членов их семейств, прикрепленных к поместьям, от 15 тысяч в 1700 году выросла до 64,5 тысяч в 1737. Теперь их всех сделали не временными помещиками, а постоянными!

Это нововведение произошло при Анне Иоанновне, справедливо заслужившей неодобрительный отзыв П.Б.Струве, и было закреплено и углублено ее преемниками. В 1758 году вышел указ, обязывающий помещика наблюдать за поведением своих крепостных, а в 1760 году помещики получили право бессудной ссылки крепостных в сибирскую каторгу.

Общегосударственные проблемы были разделены на множество частных, которые были переложены на плечи дворян. Каждый из последних должен был разбираться с собственными заботами сообразно своим вкусам и сообразительности.

Привлечение такой частной инициативы поначалу полностью себя оправдало: с 1701 по 1801 год государственный бюджет вырос в 25 раз. Возросла эффективность не только сельского хозяйства, основой которого стало помещичье имение, но и промышленности: застой , воцарившийся в последние годы жизни Петра, сменился неуклонным ростом.