Alexandrov_G - Орёл и дракон

То, чем занимался в те годы Китай можно со всей определённостью назвать "провокациями". Китай в своих действиях на международной арене исходил из установки "чем хуже, тем лучше". И в создании этих "хуже" Китай продемонстрировал ловкость небывалую. Тактика китайцев особо сложной не была, они при первой же предоставившейся возможности дёргали за усы "международный империализм", то-есть США. Те в ответ начинали грозить, а поскольку грозила Китаю ядерная держава, причём в случае, скажем, Корейской войны угроза была недвусмысленной и исходила от официальных лиц, то это давало Китаю возможность оказывать давление на своего "друга", СССР.

"Дай Бомбу, дай Бомбу, дай Бомбу!"

До поры СССР удавалось отделываться ссылками на договор и обещаниями, что "в случае чего…", потом этого стало мало и пришлось начать "сотрудничество", но тут же выяснилось, что от Китая так просто не отделаешься. Это был тот самый случай, когда дав палец, СССР очень быстро обнаружил, что Китай даже и рукой не удовлетворится.

Положение в Европе вообще (и в Восточной Европе в частности) было сложным и СССР, что было естественным, нуждался в поддержке самой многочисленной партии "рабочего класса", ну а Китай этим всемерно пользовался. Он в те годы СССР да, поддерживал, но за поддержку он требовал платы. "У вас Будапешт? Проблемы с Югославией? Хотите, чтобы мы помогли поставить на место Гомулку? Поможем, как не помочь, мы вам даже и французов на блюдечке с голубой каёмочкой поднесём, но за всё хорошее надо платить, так что вы уж, пожалуйста:…" и следовал перечень того, чем именно нужно заплатить, и сводилось всё в конечном итоге к ней, к Бомбе.

Когда Китаю казалось, что СССР недостаточно расторопен, то он его подгонял, "шпынял", как в случае искусственно созданного Китаем "второго Тайваньского кризиса", после чего последовала очередная угроза американцев применить ядерное оружие и очередная же китайская апелляция к СССР. "Меня обижают!" После чего советская сторона вынуждена была демонстрировать китайцам копию отправленной американцам телеграммы, где подтверждалась готовность СССР следовать условиям советско-китайского договора, предусматривавшего "ядерный зонтик".

Между прочим, такому положению были рады и американцы, получившие ещё и такую возможность "влиять" на СССР.

Да на фига это СССР нужно было?! Зато Китай получал очередной предлог сказать: "Дай Бомбу!" И это говорилось, говорилось ПРЯМЫМ ТЕКСТОМ. Говорилось буквально следующее – "дайте нам Бомбу, вам даже воевать не придётся, мы за вас всё сделаем."

Китайцы, почувствовав себя "в силе", перестали стесняться и в выражениях. "В мире живёт 2,7 миллиарда человек, в результате ядерной войны погибнет треть, может, немного больше, ну, пусть половина, но империализм будет выкорчеван и весь мир станет социалистическим…" Это красноречивый товарищ Мао так вещал. У слушавших его вытягивались лица. А Мао, продекламировав парочку поэм собственного сочинения и заключив декламацию какой-нибудь мудрой китайской поговоркой, шёл дальше.

"Как вы думаете, – с безмятежным видом обращался он к членам советской делегации, – где мы построим новую столицу освобождённого человечества (тем самым давалось понять, что Москвы-то после ядерной войны не будет)..? Мы вот думаем, что нужно насыпать в Тихом океане остров и построить столицу там."

Обходиться полумерами и тянуть резину у СССР получалось всё хуже. Китайцы в самом буквальном смысле садились на голову. Товарища Мао обуревали всё новые идеи. После запуска первого спутника он начал требовать кроме атомных ещё и ракетные технологии. Хрущёв попытался отделаться поставкой двух ракет Р-2, но уже заранее было ясно, что китайцы этим не удовлетворятся. Так оно и вышло, Мао заявил, что ему нужны ракеты, при помощи которых можно запускать спутники ("и не в два кило весом, не такие куриные яйца, которые запускают американцы!"). Китайцы пошли ещё дальше, теперь они хотели, чтобы СССР построил для них ядерный подводный флот. Количество? Китайцы с числами находятся не в тех же отношениях, что остальное человечество. Китай потребовал (!), чтобы СССР "помог" создать ему флот в "две, три сотни ядерных подлодок".

Со всем этим безобразием следовало что-то делать.

И делать быстро, так как китайцы начали лезть туда, куда лезть не рекомендуется. В дела внутренние. Они, скажем, начали оказывать повышенные знаки внимания товарищу Молотову, всячески того выделяя, что не могло понравиться остальным членам Президиума, да и сам Молотов тоже был этому вряд ли рад. Они полезли и в дела внешние. Китай через голову главного "спонсора мира", СССР, предложил Насеру послать в Египет двести пятьдесят тысяч "китайских добровольцев". Насер отказался не так из благоразумия, как по той причине, что ему нужно было оружие, много оружия, а китайцы кроме "добровольцев" могли предложить ему разве что только много же винтовок.

Ну и вот, на гребне всех этих бурных событий в июне 1959 года в Кремле зазвонил телефон правительственной связи. Трубку поднял Хрущёв. Звонил ему возглавлявший Министерство Среднего Машиностроения Ефим Павлович Славский.

"Согласно полученным ранее инструкциям и следуя букве и духу советско-китайского соглашения о дружбе и сотрудничестве от 1957 года, мы подготовили к отправке прототип ядерного взрывного устройства. Китайская сторона нас торопит" – сказал Славский.

"Какие будут распоряжения, товарищ Хрущёв?"

Какие тут могли быть распоряжения? Хрущёв вывернул руль и нажал на тормоза обеими ногами так, что государственная машина пошла юзом.

20 июня 1959 года (эту дату следует помнить всем, кто пытается разобраться не в так чтобы уж очень сложных взаимоотношениях России и Китая) Пекин был официально уведомлен о том, что советская сторона находит нецелесообразной и по меньшей мере несвоевременной поставку Китаю прототипа "изделия".

Китай воспринял это в высшей степени адекватно и трезво, расценив произошедшее не как "нарушение советско-китайского соглашения о сотрудничестве в области обороны от 15 октября 1957 года", а как "разрыв". И это действительно был разрыв.

Разрыв фактический, а не формальный, случившийся примерно двумя с половиной месяцами позже во время государственного визита Хрущёва в Пекин, начавшегося 30 сентября 1959 года.

Цель визита, что бы ни утверждалось задним числом, сводилась именно к этому, к разрыву. СССР нужно было раз и навсегда "решить вопрос", причём решить его таким образом, чтобы возврата к прежнему положению не было. Во время визита "игре" был положен конец, стороны "сняли маски".

В Пекине Хрущёв вёл себя так, как на государственном уровне люди себя не ведут и говорил вещи, которые на государственном уровне опять же не говорятся.